Окутывать тебя смертельной негой
и слушать, как негромко бьётся пульс,
как лето облетает звёздным снегом.
Поспи…
я никуда не тороплюсь…
Мы оба истончились и устали —
усталостью металла / не клинка /.
Литания холодной, мёртвой стали,
безвольно остывающей в руках.

Вложить огонь в озябшие ладони?
Но пламя коченеет на глазах…
Твой ветер до предела обескровлен
скулит у погребального костра —
отчаявшийся, злой и впавший в ересь
готов занять у смерти уголёк —
он дует на сухой горящий вереск
в надежде поживиться парой строк…

Но тщетно…
Спи —
под пение Валькирий…
Пусть тихое свеченье рваных ран
в холодном оцифрованном эфире
пробьётся сквозь дымящийся экран,
неся с собой неслыханные звуки
из тех потусторонних, гиблых мест…
И вырвут чьи-то ласковые руки
твой дух из паутины чёрных месс.

Нас нет…
Но не рождённые — мы живы —
в пророчествах июльских горьких трав,
что столько нам всего наворожили,
минутное бессилие поправ,
почуявших далёкий шквальный ветер,
летящий обезбашенным гонцом,
чтоб петь…
и петь… и петь… и петь… и петь им (!)
взрываясь ароматною пыльцой…

Торжественно… светло…привольно…
…в голос…
кипеньем нарастающей волны,
чей солнечный, слепящий, дивный хорус
затопит чистым золотом миры.
И вспыхнут распластавшиеся крылья
над немощью больных согбенных спин.
Так будет…
А пока под песнь валькирий
поспи ещё, хороший мой…
поспи…