Выбрав путь среди звёзд по наитью души,
Не вписался в крутой поворот?
Та дорога, которой бежишь от судьбы,
Непременно к судьбе приведёт.

Я не верю словам. Сомневаюсь я… многократною мыслью глубокою.
В то, что встречи бывают случайными… Я не верю в судьбу однобокую.
Я не верю в продажные формулы, в отношения, не на взаимности,
В то, что чувства — заведомо проданы… по-расчёту-во-всём-совместимости.
Я не верю, что всё вдруг наладится… там, где датума* точка ошибочна…
В то, что вдруг суету-неурядицу перекроет взаимность-возвышенность.
Я не верю, что цели высокие оправдаются низкими средствами,
В то, что фразы, наотмашь жестокие, отрихтуются нравами светскими…
Я не верю в слова…
Верю - в действия. В те, что — молча, но зримо исполнены…
В то, что Божьи дела благочестия не должны быть словами оболганы.

Ты говоришь: ох, невесело и как-то грустно стало…
Печалишься, рассмотрев подковёрную суть вещей.

Я — лишь жалею о тех, с кем, в итоге, была так мало…
Не сожалея о тех, с кем решила не быть вообще.

Нет ни начала, ни конца. Есть лишь дороги пыль.
Которую ты сам поднял, куда идти не зная.
Быть может, хватит слёзы лить и сетовать на жизнь?
Насильно жить тебя никто не заставляет.

Полётом мысли силу слов уже не отменить,
Решив упорствовать или промолвив горько: «каюсь».
Никто не скажет, как… Но, ты попробуй — просто быть…
Вставай с колен. И поднимай свой рваный парус.

Дождись, когда порывом ветра всё сметёт под ноль.
И Дух наполнит твою жизнь любви небесным светом.
Нет, не исчезнут с горизонта слёзы, скорбь и боль.
Но, ты поймёшь, в чём жизни смысл под этим небом.

Внутри, глубоко, где никто не увидит, никто не найдёт ни тропинки, ни входа,
ты прячешь от солнца страданья-обиды, лелея во тьме сорняки и отходы.
Ну да, нелегко расставаться с корнями душевной тоски и себя-непрощений,
зато, как удобно, — сидеть якорями на дне обвинений и невозвращений.
А правда же, тянет залезть-ковыряться, пусть больно, но сладко: «А как моя ранка?» …
И, зубы сцепив, пред собой сознаваться: «Неплохо справляюсь я с ролью подранка.
Пусть камень тяжёл, придавило сверх меры, но сбросить ярмо не хочу- не сумею,
ведь он мне дороже руин всех империй, он душу мне болью накормит-согреет.
А в миф о прощеньи пусть веруют дети, зачем жить надеждой, когда всё известно,
зачем унижаться, нет правды на свете, под солнцем никто не пожертвует места.
Так есть ли резон открываться пред небом, ведь всё повторится — любовь и измены…»
Единственный выход — очиститься Светом, себя сохранив от сердечной гангрены.