Смотрю по сторонам… Как всё прилично.
И все так правильны, милы и хороши.
Куда уж мне до вашего величья,
Святой невинности и нежности души.

Стучит «Ату её!» мне ваше в спину —
«Она цинична и насмешливо груба».
Так фиолетово, вот честно, что прям стыдно…
Что ж буду делать я без вас в аду одна?

Мне все равно, — кто, что и как подумал.
Зеркалите вы лишь своё нутро.
Добрее надо быть… Ну вы же люди.
Вот и спросите у себя: «А судьи кто?»

Простыня, словно холст… Но, без рамочки…
Не повесить на стену, красивую…
Ты писал меня маслом и красками,
целовал, называя любимою.

По морщинкам, ложбинкам, неровностям
Пробегал, словно кистью, ты пальцами…
Но не принял реальных возможностей
стать героем. Ты любишь страдальцем?

Так же проще: не должен -не спросится…
Как в аптеке, все строго, по графику.
Уходи, слишком долго ты возишься…
И не плачь… ну, подумаешь, ранила!
… показать весь текст …

Не лечит время. Нет! Оно совсем не лечит.
И потому — на сердце пусто и туманно.
Воспоминания… безжалостно калечат.
На свет из прошлого вытягивая раны.

Свобода выбора — заманчивая штука.
Ты взвешивал, смотрел и выбирал…
До бесконечности теперь терзаясь в муках:
— Мой выбор сделан. Но я, кажется, не прав.

Возвращаясь к моментам из давности, говоришь мне слова ты красивые,
убеждая: «Чуток не заладилось, всё исправим, ведь мы с тобой сильные,
сколько раз начинали мы заново, не смотря на ответы неверные…»
…Только лошадь давно пала замертво. Отжила то, что было отмеряно.

Отскакала галопом, сердечная, то по кругу, то мчась в степи дальние,
всё спешила… А вот — и «конечная», и итоги, как видим, печальные.
Не подняться — копыта отброшены, не встряхнуть больше гривой с косичками,
не рвануть по лугам — травы скошены, не напиться с ладошек водичкою.

Так оставь её, пусть упокоится, не тяни из Аида насильственно,
что прошло, то назад не воротится, не смотри на меня так решительно.
Не вернусь я к моментам из давности, хоть слова твои очень красивые.
Лошадь сдохла. Я слезла решительно. Потому что я девочка сильная.