Раньше в Сибири в половодье реки разливались — краев не видать. Иные деревни, а то и целые города, под воду уходили.

Велика Сибирь — от краю до краю за три года не обойти, и по всей по Сибири зимой снег лежит. Придет весна — снег тает, да в реки стекает. Напоятся реки снежной водой — вздыблются, лед разорвут, да и начнут прибывать.
Иной раз по метру за день, а иной раз и по три, по пять, когда как повезет.
Каждый сибиряк уж знает: как река вскрылась, жди полой воды.

Деды наши к тому были привычные, дома строили из дерева.
В конце зимы, как солнце начнет припекать, вобьют в землю кол покрепче, привяжут длинную веревку одним концом к колу, а другим — к крыльцу, да и спят себе спокойно, не волнуются.

Как деревню водой зальет, дома и всплывают, да веревка-то далеко уплыть не даст.
У кого скотина в хлеву — те и хлев веревкой привяжут, у кого собака — будку, у кого куры — курятник.
Поутру женщины выйдут на крыльцо, отцепят лодочку, да гребут к коровнику, буренок доить.
Собаки, какие посмышленее, сами в воду из будок прыгают, плавают вокруг хозяйской лодки, тявкают, цепью за собой конуру волочат.

Весной у нас в деревнях красиво бывало. Выйдешь из дому — все вокруг водой залито, только верхушки деревьев из воды торчат, да последние ледяные глыбы меж домов плавают.
На каждом крыльце мужичок сидит с удочкой — рыба после зимы голодная, на пустой крючок клюет.

Ребятишкам тоже раздолье, сколотят плоты, да плавают от дома к дому, между льдин в титаники играют.
А то еще была в Папанина игра — высадят одного на большую льдину, конфет дадут, чтоб не скучал, а сами подождут, пока его отнесет подальше, да плывут спасать, на нескольких плотах, наперегонки — кто первый полярника с льдины снимет.

Ну, а когда половодье сойдет, дома сами к земле опускаются.
Чуть останется воды по колено — мужики надевают сапоги, да тянут за веревку, подтаскивают дом к старому месту.
Нащупают сапогом, где фундамент стоит, да и втащат домишко, куда следует.
По воде-то оно нетрудно идет, тут главное — время не прозевать.

А у нас и такие бедолаги случались, что ни год: упустят день, а дом сядет на мель.
Вода схлынет, глянь — стоит дом поперек дороги, а то и вовсе боком в канаву, а хозяева пыхтят, за веревки тянут, к себе в огород затаскивают.
Соседи соберутся, посмеиваются:
— Петрович, — кричат, — ты его катить попробуй! Грязь потом веничком со стен обмахнешь!

Ну, потом конечно всем миром помогут.
Как не помочь?
Все свои, все сибирские!
Возьмут вчетвером за углы, да и занесут хату на фундамент.

Бывало, конечно, что иной мужик кирпичный дом построит, чтоб побогаче.
Кирпич — он кирпич и есть, по воде не плавает, все ко дну поближе норовит.
Как половодье, такой дом на дне остается. Хозяева его закупорят поплотнее, чтоб внутри не подмокло, а сами в лодки перебираются, так и живут на воде круглые сутки.
Рыбу ловят, по соседям гостевать плавают.
Вода высоко стоит, да недолго, редко дольше трех недель, отчего не пожить на свежем воздухе. Ночами, конечно, прохладно бывает, да зато днем-то тепло.
Разве ж это холод, если лед растаял?..

У нас в деревне был случай: жил мужичок в кирпичном доме, а жены и детей при нем не было, холостой был, как кот.
Как-то раз заснул он у себя в доме, просыпается — темно!
Он поначалу думал, что встал не вовремя, прилег еще вздремнуть.
Проснулся во второй раз — опять в доме темно, как в бочке!
Что за напасть?
Подошел к окну — батюшки!

На улице караси со щуками плавают, в окна заглядывают, смотрят на мужичка удивленно. Пораскинул он умом, и дошел: вода в реке поднялась быстро, и весь дом залила.
Хорошо, двери прикрыты были, и в окнах стекло на замазке.
Так и сидел он под водой, что твой Садко, целыми днями от безделья на балалайке играл.
Поначалу стала у него в печную трубу вода капать, но он живо печку тряпками заткнул.

Хуже с рыбами было.
Мужичок-то рыбак был страстный, а тут такой искус: рыбы к самым окнам подплывают, и окуни, и стерляди, и горбуша даже.
Всю ночь в стекло стучатся, а сомы мимо дома ходят — в усы посмеиваются.
Мужичок все локти искусал — вот она, рыба, а не поймать!
На вторую неделю, однако же, приспособился и рыбачить: поставит под окно ведро, подкараулит, когда рыба мимо проплывет, да и откроет форточку.
Рыбу вместе с водой в дом-то и занесет, да прямо в ведро.
Ну, мужик не зевает, форточку захлопнет, а сам за рыбу принимается.

Как вода сошла, к мужику соседи прибежали, думали, уж не увидят живым: столько времени под водой провел!
А он выходит, живехонек, да еще и доволен! Показал им улов, похвалился.
Соседи ему:
— Эх ты, батискат небритый! Мы-то волновались, что потонул, а он бахвалится! Чешуей-то нигде не оброс?

Тот мужичок потом все лето дом перестраивал: наделал по всему дому маленьких окошек с форточками, к следующей весне готовился.
Пару окошек у самого пола проделал: сомов ловить.
Вот какая польза неожиданная от каменного дома у него обнаружилась!
Каждую весну потом оставался в доме.
Запасется ведрами, да и бегает по комнатам: там оконце приоткроет — щуку изловит, здесь распахнет — сразу десяток карасей в ведро подхватит.
Так наловчился он через окна рыбачить, что уж почти и воды в ведро не попадало, а все одна рыба!

Вот как бывало.
Теперь-то, конечно, реки пожиже стали, не разливаются, как в прежние времена, текут себе по руслам.
То ли русла глубже стали, что вода из них не выливается, то ли снега падает меньше, а может, плотины мешают — кто разберет?

А вы ежели не верите — так приезжайте к нам в Сибирь, в нашу деревню.
Мы вам все покажем: и деревянные дома, и кирпичные, с окнами.
Если повезет, попадете в половодье, сами увидите, как деревня по воде плавает.

Только сапоги не забудьте, да удочку с крючками.
Честное слово — пригодятся.