Я тогда только начинал работать в газете. Меня и еще одного молодого корреспондента Гену включили в рейдовую группу народного контроля. И вот мы покатили на газике в какой-то совхоз.
Провели там рейд, председатель комитета пошумел, поругался, составил акты о выявленных нарушениях, мы все это зафиксировали в блокнотах и на фотопленке. Ближе к вечеру собрались ехать обратно. Но на улице разгулялся самый настоящий буран (дело было в северном Казахстане, в Павлодарской области), из-за снежной круговерти не видать ни зги. Решили переночевать. Поехали обратно рано утром, когда было еще совсем темно, но уже тихо.
На дороге повсюду были переметы. Проскочили один, второй, третий. А на четвертом завязли намертво. И как назло, дорога в этот час оказалась пустынной. Пришлось нам с Геной, как самым молодым, выпрыгивать из теплой машины в стужу и поочередно раскапывать лопатой колеи. А перемет попался длинный, метров в десять. Мы же оба в ботиночках…
В общем, когда наш газик наконец вырвался из снежного плена и мы смогли занять в нем свои места на заднем сиденье, я ног уже не чувствовал. Разулся и устроил околевшие ноги на сиденье. Гена тоже скинул свои ботинки и взобрался на сиденье рядом со мной с ногами. И задремал в утреннем сумраке.
Я же, не мешкая, решил растереть онемевшие ноги. Поймал одну из них, мну, мну, уже и пальцы рук устали, но все еще ее не чувствую. «Все! — похолодел я. — Отморозил. Но нет, я не сдамся!» И вцепился в пятку с новой силой.
Тут Гена завозился. И вдруг я чувствую, что пятка, помимо моей воли, вырывается у меня из руки. И Гена сонно так говорит мне: «Спасибо, друг! Теперь можешь помассировать мне и вторую ногу…»