Жена моя, Светлана, несколько дней носила нашего заболевшего кота Тёмку на лечение в ветклинику. Насмотрелась много чего, и забавного, и грустного, пока сидела и успокаивала кота, чтобы не дергался под капельницей.
Пожилая Маруся
Приносит немолодая уже женщина прихворнувшую кошку. Та лежит у нее на руках, глаза — печальные, страдающие. Ветврач заполняет карточку на пушистую пациентку.
-Сколько ей лет?
— Не скажу, — кокетливо говорит хозяйка кошки.- Маруся все же женщина, зачем всем знать ее возраст. Вот на сколько выглядит, столько ей и лет!
— Мне надо знать, сколько ей лет, от этого зависит эффективность лечения, — терпеливо втолковывает ей «айболитша» по имени Юлия Николаевна.
— Двадцать шесть, — немного поколебавшись, признается женщина, продолжая нежно поглаживать Марусю. — Я боялась, что если вы узнаете ее истинный возраст, откажетесь ее лечить. Старенькие мы уже.
«Старенькие» — не то слово. Марусе, по человеческим меркам, уже далеко за сто! Мало кто из кошек доживают до столь почтенного возраста.
-Ну и зря, мы лечим всех, — укоризненно, но говорит Юлия Николаевна. — Давайте сюда вашу красавицу, посмотрим, что с ней. Глядишь, еще и рекорд поставим по продолжительности жизни!
Прощай, Рыжик!
А это происходит уже на следующий день. Светлана сидит подле Тёмы, покорно принимающего капельницу (он, кстати, буквально ожил после первой!), на всякий случай придерживая его за лапку — чтобы не выдернул иглу ненароком из катетера.
В кабинет входит седенькая, старомодно одетая бабуля в очках с толстыми стеклами. И очки эти не скрывают, а наоборот, выдают заплаканность покрасневших глаз. За порогом остается ее спутник, сухонький, опрятно одетый дедушка с пегой бородкой клинышком, опирающийся на трость.
— Здравствуйте, Юлия Николаевна… Скажите, а во сколько скончался мой Рыжик?- дрожащим голосом спрашивает бабушка.
— Здравствуйте. Ну, я не могу сказать точно, во сколько. Но, скорее всего, под утро, — несколько виноватым тоном говорит ветврач, оторвавшись от изучения какой-то бумаги. — Извините, но там уже ничего сделать было нельзя (Светлана позже выяснила, что кота, поступившего вчера в очень тяжелом состоянии, решено было оставить на ночь в стационаре — да, да, в ветклинике он тоже есть! — М.В.)
— Я понимаю, — печально говорит бабушка и на какое-то мгновение сникает. Потом встряхивает головой и просит:
-Можно, я посмотрю на него напоследок?
-Конечно, конечно, — торопливо говорит Юлия Николаевна. — Пройдемте вот сюда.
Они скрываются в другой комнате, где стоят холодильные секции для тел скончавшихся чьих-то любимцев. И почти тут же выходят обратно. По щекам бабуси текут слезы.
— Подождите, я тоже, — останавливает ветврача на выходе из покойницкой для животных теперь уже дед — поначалу он, видимо, не хотел заходить, но потом все же решился на прощание с Рыжиком.
Пока они ходили к коту, Светлана успела переброситься парой фраз с хозяйкой закончившего в этой ветклинике свой жизненный путь кота. Оказывается, его, уже взрослого, больного и отощавшего, сердобольная женщина подобрала на улице и принесла домой. Где уже жили два котика и кошечка.
Рыженького полосатого найденыша выходили и назвали Рыжиком. Ласковый, спокойный, в меру шкодливый, он очень скоро стал любимцем всей семьи — бабы с дедом и их трех хвостатых воспитанников.
Но идиллия длилась недолго — через три года Рыжик тяжело заболел, видимо, все же бродячая жизнь сказалась на его внутренних органах, и вот вчера он скончался…
Женщины — Светлана и вот эта бабушка, — негромко, насколько это возможно под аккомпанемент доносящихся из коридора, каких-то других помещений оглушительного или визгливого лая, мяуканья, а то и шипенья собак и кошек, — беседовали, порой утирая набегавшие на глаза обеих слезы.
И в это время из покойницкой вышел шмыгающий носом дед…
Нет, это просто мелодрама какая-то — вот я уже и сам зашмыгал носом… Щас, щас, друзья мои, подождите маленько… Итак, он вышел и негромко сказал:
— Лежит себе наш Рыжик как всегда, когда спит- клубочком… Ну, поехали, мать. Тут нам больше нечего делать. С Рыжиком, мне сказали, дальше все будет, как надо…
И они ушли. Но и это еще не все! Не успел, как говориться, простыть их след, как на пороге кабинета ветврача образовался еще один запыхавшийся посетитель, мужчина лет сорока. И он тоже обратился к Юлии Николаевне, которая в это время уже осматривала приведенного к ней нового четвероногого пациента:
— Извините, а я могу проститься с Рыжиком? А то он же мне не простит… Я кто? Я сын его хозяев, они вот только вышли. Меня с работы всего на полчаса отпустили. Можно?
И ветврач Юлия Николаевна отложила на время прием и повела и его прощаться с Рыжиком. Прожившим, наверное, хотя и не очень долгую, но такую счастливую, после бродяжьей своей поры, семейную жизнь…
Ну, что я еще могу сказать в завершение этих историй? Любить своих питомцев, я знаю, вы и так любите. А, вот: будьте все же готовы к тому, что, всегда веселые, ласковые и забавные, они еще и могут болеть. Ну, вот как мы с вами, практически теми же болезнями. И, увы, навсегда покидать нас…