Такой вот не рождественский рождественский рассказ.
Автор Denis Dragunsky
АНГЕЛОЧЕК
— Какой он ласковый был, — сказала Таня Сафонова, глядя в потолок.
На потолке по косому квадрату света плясали темные полосы: голые ветки обмахивали яркий фонарь; Сафоновы жили на третьем этаже; было четыре часа ночи; из колонии написали, что заключенный Сафонов Кирилл скончался в тюремной больнице номер такой-то.
— И красивый такой, беленький, — сказал Алик Сафонов, лежа рядом с женой.
Таня заплакала.
Потом перевернулась на живот.
— Он сначала такой был, — зло сказала она, — пока семь лет не исполнилось. А потом в родном доме воровал. Тупой к тому же. Двоечник.
— Да, — вздохнул Алик. — Сколько мы подарочков носили учителям, страшное дело.
— Жалко? — спросила Таня.
— Стыдно, — сказал Алик. — У таких родителей такой сын.
— Кирилла тебе жалко? — уточнила она.
— А тебе?
— Не знаю, — сказала она. — Давай ребеночка из приюта возьмем.
— Давай, — сказал Алик.
— Вечно ты со всем соглашаешься! — Она заплакала снова.
Ребеночка, однако, взяли. Мальчик был уже большой — три годика с половиной. Но очень приятный. Смугло-бархатная кожица, как у Алика. Кудряшки светлые, почти белые — как у Тани. И глазки голубые. Ласковый… Стоит, голову задрал и улыбается приемным родителям. Говорит хорошо. Аккуратный. Сам кушает, не проливает. На горшок ходит. Ангел, а не мальчишка.
Сафоновы радовались; мальчика назвали тоже Кириллом; казалось, судьба наконец пожалела их. Но прошел год, потом два. Потом еще, еще.
Мальчик не рос. Ни в высоту, ни умом. Оставался ласковым малышом беззаботного детского возраста.
— Обратно не отдам! — сказала Таня.
— Его и не возьмет никто, — сказал Алик. — Ему уже восемь лет по документам.
Они перестали звать гостей. Продали квартиру и переехали на дачу, за высокий забор.
Однажды мальчик заболел. Первый раз за все время. Температура и кашель. Они боялись вызвать врача. Советовались в аптеке, брали разные таблетки. Не помогало. Мальчик стал задыхаться.
— Лучше так, — сказала Таня. — Мы умрем, что с ним будет?
— Дура! — крикнул Алик и вызвал «скорую».
Приехал фельдшер, седой рябой мужик.
— Довели ребенка, — сказал он. — Под суд бы вас. Отек легких. Боюсь, не довезу.
Таня упала на колени.
— Встаньте, бабушка, — сказал фельдшер. — Слезами не поможешь. Сафонов Кирилл. Когда я на зоне служил, помирал у нас один Сафонов Кирилл, злой был вор, а смешной. Все говорил, что это не он золотые вещи из дома воровал.
— Не важно все это, — сказал Алик.
— Расскажите! — крикнула Таня.
— Не пойму я вас. Ну, закутали ребеночка?
Но в детской кроватке никого не было.