ПО СЛЕДАМ ДОМОВОГО
главы 7,8
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
— Приснится же чушь такая.
Радмир поднял голову и убрал со лба, впившуюся в него, острую веточку.
— Хоть вообще не спи.
Поднявшись на ноги, он отряхнулся и огляделся в поисках сумки. Она лежала в двух шагах от него.
Нагнувшись, чтобы ее подобрать, его взгляд упал на кусок полусгнившей рубахи, валяющейся рядом.
— Ага…
Медленно протянул он
— Значит не приснилось…
Выходит, все на самом деле было. Вурдалак, потом белый этот…
Как его назвать то?
И, получается, опять он меня спас?
Ну, что ж, спасибо тебе, кто бы ты ни был.
Перекинув лямку сумки через плечо, Радмир запрокинул голову. Солнце только недавно встало, но его лучи уже пробивались сквозь листву.
— Ну что ж, пойду на закат по лесу, как и по тропинке шел. Деваться некуда.
Молодой человек вздохнул, повернулся к солнцу спиной и направился в путь.
- «Так, нужно вспомнить, где я этого беляка первый раз увидел. Кажется, перед болотом еще.
А может показалось?
Чего в сумерках только не привидится….
Хорошо, там может и показалось, а сегодня ночью прям отчетливо я его увидел. Жаль, рассмотреть не успел.
Хотя, может это и к лучшему. Вдруг там какое-нибудь страшилище неведомое? Да такое, что мне вурдалак этот красной девицей бы показался.
Но, с другой стороны, я то жив-живехонек!
Выходит, упыря он прогнал, а меня тоже трогать не стал.
Странно это.
А Борислав говорил, что зло за мной идет. Какое же это зло, если из передряг всяческих меня вытаскивает?!
Нет, дружище, тут ты не прав оказался. Было б зло — меня б не было уже».
Раздумывая на ходу, Радмир неожиданно вышел на небольшую полянку.
— Может, это и есть та самая, Беспутная? Так нету тут никого…
Он почесал голову.
— Нет, точно не она. А вдруг меня Борислав надурил? Может и нет никакой такой поляны? А сам просто…
— Ох и денек сегодня! С самого утра беда за бедой!
Маленький старичок поднялся из высокой травы и потянулся, расправив неширокие плечи.
— О! Мил человек, помоги старому, а?
— Ты кто такой?
Радмир, привыкший за последние дни, к подобного рода странным обитателям леса, напрягся и принялся незаметно зыркать по сторонам глазами — нет ли у этого безобидного дедушки, пары-тройки длиннозубых пособников.
— Дед я, кто еще? Не боись, в волка не обернусь, не умею я так чудить.
— Да кто ж тебя знает, как ты там умеешь? Говори, кто ты, откуда и чего от меня надо?
— Ох и молодые пошли… На язык вы шибко острые, а к старости уважения никакого! Тимофеем меня звать.
А от тебя помощи прошу. Неужто старому не подсобишь?
Радмир промолчал и задумался.
Старик, действительно, был очень похож на обычного человека, но воспоминания о бабушке-злыдне еще были свежи в его памяти.
— Ногу подними! Дай-ка я на твою обувку гляну.
— Ты чего, малец? Совсем одичал? Может тебе еще сплясать? Мне уже восемьдесят девятый год пошел.
Еле ноги передвигаю, а ты мне — подними…
Не хочешь помочь, так и скажи, чего изгаляешься?
— Ладно, дед, не серчай. Чего случилось то?
Успокоился Радмир.
— Вот так то лучше…
Обиженно буркнул старик.
— Чего, чего? Обронил я тут где-то вчера кошель свой. Все утро на карачках проползал — нету нигде. Помоги найти, а?
— А чего ты тут делал то?
— Вот неуемный какой! Ты посмотри на него! Травы собирал. Лекарь я деревенский. Так понятней?
— Понятней…
Улыбнулся Радмир.
— Хорош тебе орать. Рассказывай, где обронил?
— Да тут где-то. Помню, что на полянку с ним пришел, а как домой засобирался, так и нет его. Трава густая, высокая, сам видишь.
— Дед, а что это за поляна?
Спросил Радмир, раздвигая заросли буйной растительности.
— Как это?
— Что — как это?
— Поляна… Обычная поляна.
Удивился старик.
— Ну, название, может, есть какое?
— Сынок, ты никак с неба свалился? Поляна — она и есть поляна, зачем ее называть?
— Как это — зачем? Вот я ищу Беспутную. Слыхал про такую?
Старик на секунду замер и стрельнул взглядом из-под кустистых бровей.
— Не, не слыхал про такую. Не знаю.
— Вот и я не знаю.
Вздохнул Радмир и принялся искать дальше.
— Ты хоть скажи, как твой кошель выглядел?
— Да обычный такой кошель. Как у всех.
Старик снова опустился на землю. Высокая трава полностью скрыла его от глаз Радмира. Тот же, тем временем, вовсю увлекся поисками.
— Ну цвета какого хоть?
— Серого.
Послышалось откуда то сбоку.
Радмир посмотрел на то место, где минуту назад стоял старик и перевел взгляд туда, откуда раздался голос.
— Дед, я смотрю, ты ползаешь быстрее, чем ходишь.
Рассмеялся парень.
— Ищи давай…
Послышался из травы раздраженный голос.
— Ну ладно, как скажешь.
Согласился Радмир.
— а внутри что было?
— Вот как найдешь, так и посмотришь.
Раздался голос в нескольких шагах за спиной парня.
— Так вот же она, дед! Кажись, нашел!
Он быстро снял с плеча лямку сумки и поднял ее над головой. Старик поднялся из травы и недоуменно уставился на Радмира.
— Вот тут прям лежала.
— Так это… Вроде как не моя
Растерянно пробормотал старик.
— Да ты погляди, может признаешь?
С этими словами Радмир бросил ее деду. Тот, неловким движением одной руки, попытался ее схватить, но промахнулся и она, несильно ударив его в грудь, упала к его ногам.
— Ну чего ты, дед?! Двумя руками нужно ловить. Или у тебя вторая занята? Чего ты там прячешь?
— Да не, вроде не моя…
Проигнорировав вопрос, задумчиво сказал дед.
— Так ты открой, погляди, что там внутри хоть! Мало ли, может кто твой кошель присвоил, к себе в сумку положил, да и сам ее потерял.
Старик поднял ее одной рукой и неловко открыл, приблизив ее к глазам.
Но тут же его лицо скривилось, он зашипел и, швырнув сумку в сторону, схватился за нос.
Радмир не терял времени даром и, одним прыжком преодолев разделяющее его с дедом расстояние, схватил его за вторую руку и вырвал из нее достаточно длинный кусок толстой веревки, заодно повалив деда на землю.
— Что, старый, думал я к тебе на удочку попадусь?
Выкрикнул Радмир, обматывая веревку вокруг головы старика.
— Слышал я про тебя, а вот видеть не приходилось.
Никакой ты не Тимофей, а самый настоящий Боли-бошка.
Не нравится тебе, как полынь моя пахнет?
Старик перестал шипеть, но теперь принялся неистово чихать, даже не сопротивляясь Радмиру.
— Покататься хотел на мне? А потом дружкам своим болотным на корм сдать? Знаю я тебя…
Сейчас как придушу тебя, твоей же удавкой. Знаю я, тебя только ею и возьмешь. Так что попался ты.
— Не бери грех надушу, сынок!
Взмолился старик.
— Не души! Что хочешь расскажу, только не убивай!
Радмир крепко схватился за второй конец веревки и сел на землю,
вытерев со лба пот.
— Тебя придушить — греха не много будет. Говори, кто такой? Правильно я тебя разгадал?
— Верно, верно. Не Тимофей я. Это я так сказал, чтоб тебя с толку сбить. И про имя мое настоящее верно догадался. Боли-бошка я.
— Зачем хотел меня погубить?
— Не придушишь?
— Говори, подумаю.
— Договор у меня с упырем одним. Тут недалеко в лесу живет. Он места знает ягодные, да грибные.
Я ж человечину не ем, ты не думай! — замахал он руками, — грибочками, ягодками питаюсь.
А сам я старый уже их искать. Вот мы с ним и уговорились. Я ему — людей, он мне моей еды.
— Ааа… Так это с твоим знакомцем мы вчера по лесу, аки жених с невестой бегали?
— Не знаю я. Может и с ним.
Пожал плечами Боли-бошка.
— И много ты уже душ своим кошелем угробил?
— Да ни одного пока…
— Вижу, что врешь. Придушу!
— Да не знаю я, не считаю я их. И вообще, тут места такие глухие, кто если и доберется, все равно вряд ли выйдет. А так хоть польза какая от них.
— Ну и гад же ты!
— А чего это я гад?
Приободрился старик.
— чем мы хуже вас то? Виноваты мы что ли, что такими родились или стали? Сами друг дружке козни строите и ничего! Ужиться никак не можете в своих деревнях. А мы вот тут живем.
Это наша земля. Чего вам дома не сидится?
Небось, к медведю в берлогу не полезете? Ума хватит, а к нам — пожалуйста.
Да ладно б еще с добром, а то ведь леса наши вырубаете, зверюшек убиваете. Кто ж из нас добрее выходит?
— Ой, ты б про добро вообще рот не открывал.
Поморщился Радмир.
— А я тебе еще раз говорю — не ем я человечину! Не пробовал даже ни разу!
По молодости то просто развлекался так — подкрадусь сзади, накину веревочку на голову и катаюсь весь день.
А что такое?
Скучно ж…
Поболит голова у человека, да пройдет. И мне весело и ему не сложно.
А сейчас просто старый стал. Да и не я упырю этому договор такой предложил. Это он сам. Угрожал мне еще.
Вот так то.
А вы вообще, хуже этого вурдалака, раз от вас даже Домовые уходят.
— Домовые? Ты их видел?
Глаза Радмира расширились.
— А чего не видеть? Видел конечно.
— Разговаривал?
— Не, они тут прошлись несколько дней назад. Я подошел, а они все хмурые какие-то, молчат все. Бурчат только:
— «На Беспутку, на Беспутку…».
Как будто морок на них кто-то навел.
— Еще что говорили?
— Да всё, больше ничего. Поглядел я на них, да пошел по своим делам. Я ж говорю — замороченные какие-то.
— Где эта поляна Беспутная, знаешь?
— Слышал, но сам не был ни разу. Они вон туда пошли.
Старик махнул рукой в сторону высоких деревьев.
— Можно у упыря спросить, он по лесу шлындает, авось, знает?!
— Это ты у него сам спросишь, если доживешь.
Огрызнулся Радмир и тут же добавил.
— а вообще, только попробуй про меня кому-нибудь рассказать! Вернусь и уши твои сзади на узелок завяжу.
— Да понял я, понял…
— И что мне с тобой делать теперь?
— Отпусти, мил человек! Я ж тебе зла никакого не причинил.
— Да если б ты не ползал, как уж по полянке, мои косточки уже б дружок твой обгладывал.
Старик виновато потупился и замолчал.
— Ладно, дед, живи. Жалко мне тебя чего-то.
Радмир вздохнул и принялся развязывать веревку.
— Только вот удавочку твою я с собой возьму, чтоб ты больше дел никаких не натворил. Тем более, мне еще возвращаться домой придется, а у вашего брата память короткая.
— А как же я жить то буду?
— Вон туда пойдешь, между двух деревьев, откуда я вышел, шагов через сто малинник растет. Да и еще разные ягоды я там видел. Сам по пути пробовал.
Вот тебе и еда. Понял?
Радмир смотал веревеку и сунул ее в подобранную сумку.
— Всё, дед, пошел я. Может, увидимся еще.
— Ты не серчай на меня, сынок! Не от хорошей жизни я за дело темное взялся.
Сказал Боли-бошка в спину уходящему человеку. Тот лишь махнул рукой и через минуту исчез под тенью деревьев.
Радмир шел дальше.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Весь день прошел в поисках хоть какой-нибудь тропы, по которой можно было идти, не обдирая лицо и руки в кровь. Но чем дальше Радмир углублялся в лес, тем он становился гуще.
Казалось, что даже зверей и птиц с каждой верстой становилось все меньше и меньше.
— Эх, не сгинуть бы мне тут.
Вздохнул Радмир.
— Столько сил оставить и пропасть без вести! Как-то это неправильно, что ли…
Очередная ветка хлестнула его по лицу. Отмахнувшись от нее, он огляделся по сторонам.
— Да куда ж я иду? Тут людей во веки веков, наверное, не было!
Парень остановился и потер иссеченные руки. Еще одна ветка легонько хлестнула его по спине. Тело, уже привыкшее к ссадинам, никак не отреагировало на очередное прикосновение, но волосы сами собой снова зашевелелились на затылке.
Радмир медленно запустил руку в сумку.
— А ты вырос, сынок.
Послышался сзади хрипловатый голос.
— Со времени нашей последней встречи много годков уже прошло.
Радмир нащупал веревку, которую он забрал у Боли-бошки и, аккуратно вытащив ее, схватил за самый конец.
Резко развернувшись, он попытался набросить ее на источник голоса, но рука так и осталась висеть в воздухе. Гибкая ветка молниеносно обвилась вокруг нее и приподняла так, что Радмир оказался в очень неудобном положении.
Носки его сапог еле-еле доставали до земли.
— Вереск, отпусти его.
Спокойно произнес невысокий старик, стоящий в нескольких шагах.
— Судя по всему, на пути нашего друга встречались не самые воспитанные представители нашего мира. Вот он и нервный такой. Отпусти.
Огромное дерево, мимо которого только что прошел Радмир, покачалось из стороны в сторону и ослабило хватку, опустив его на землю. Но ветка так и осталась лежать на его плече.
— Не помнишь меня?
Улыбнулся старик.
— Тебя нет, а вот с дубком, кажись, приходилось встречаться.
«Дубок» не оценил шутку Радмира и ветка стала медленно сжиматься вокруг его шеи.
— Да угомонись уже, Вереск! Что ты, в самом деле!
Старик сдвинул брови и с укором посмотрел на живое дерево.
— А что-о-о-о о-о-он?
Раздался глухой не то голос, не то скрип. Подняв глаза, Радмир различил на дереве некое подобие человеческого лица, из которого и выходил этот звук.
— Ты уж не серчай, сынок. Это он так играется.
— Ничего себе игры.
Хмыкнул Радмир.
— Помню, в прошлый раз, чуть без головы меня не оставил.
— У всех свои игрушки…
Задумчиво произнес старик.
— Кто-то с чужими жизнями играет, кто-то с чужими чувствами…
В общем, не держи обиду за тот случай.
Я тебя когда увидел, сразу понял, что ты не из обычных людей. И не в том дело, что видишь ты что-то или чувствуешь.
Нет, не в этом дело.
А в том, что ты настоящий. С истинными чувствами, которые недоступны многим из людей. Вот, оказалось, что не ошибся я.
— Подожди, так это ты тогда его остановил?
— Я. И к опушке тебя тоже я вынес.
— Что за доброта такая неземная? Я уже привык, что твои лесные дружки на меня только как на кусок мяса смотрят.
— Время, сынок, время не только людей портит. А вообще, долгая это история. Так сразу все и не расскажешь.
Но могу тебе сказать, что ты к этой истории оказался причастен.
Можно сказать, главным героем стал. И от тебя сейчас много чего зависит.
— Дед, да я просто тут прогуливался…
Улыбнулся Радмир
— Грибочки искал, ягоды, понимаешь? Какая история? О чем ты говоришь?
— Ты мне тут не ври! Знаю я куда ты идешь и зачем…
Старик посмотрел вверх.
— Сегодня прохладно будет. Да и темнеет уже. Ты сушняка собери, да костерок небольшой разведи. Тебе разрешаю, иначе околеешь еще раньше времени.
— Ого! Вот так милость.
Радмир шутливо поклонился.
— Кому обязан таким разрешением?
— Ты мне поерепенься еще!
Сверкнул глазами старик…
— Я к тебе с добром, так отвечай тем же.
Ишь ты!
Я хозяин этого леса и без моего ведома здесь ни одна травинка не вырастет!
— Так ты… Леший?
— Леший, Леший.
Проворчал дед.
— а это Вереск. И он очень не любит, когда кто-то костры без лишней необходимости палит. Уяснил?
— Так ты это… Прости, отец. Я сейчас быстро.
Через полчаса Радмир с Лешим уже сидели рядом с небольшим костерком. Вереск недовольно косился в их сторону, поблескивая в темноте своими огромными глазищами.
— …и вот, значит, мне этот охотник и говорит: «Отпусти, дед, я тебе все шкуры отдам, которые у меня дома есть». Представляешь?
Старик покачал головой и вздохнул.
— И что дальше то?
— А ничего. Я его сам в медвежью шкуру одел.
Про Берендеев слышал? Ну вот и он таким стал.
Только прожил не долго. Его же друзья с деревни через год на рогатину подняли. Не признали в медвежьем обличье. И поделом.
Только вот подумал я тогда знаешь о чем?
О том, что один поплатился за свою кровожадность, а на его место в пять раз больше пришло. Так ведь, получается?
— Отец, так люди ж тоже есть хотят.
— Я понимаю. Только вот, одно дело — нужда, а другое совсем — потеха. А этот горемыка для развлечений в лес приходил.
То ямы с кольями рыл, то еще какие ухищрения придумывал. Вот так то.
— Вот здесь твоя правда. Не поспоришь.
Радмир вздохнул и подбросил веток в огонь.
— А теперь давай о тебе поговорим. Ночи нынче короткие, времени мало у нас.
— А чего обо мне говорить?
— А того, сынок, что в переплет ты попал. И здесь у тебя последняя возможность что-то исправить. Кто тебя за этими бедолагами послал?
— За какими, отец?
— За Домовиками. Ты тут из себя дурачка не строй. Придет время, не до смеха тебе будет. Так что, лучше со мной откровенно говори и без прикрас.
— Кикимора послала.
Радмир придвинулся к огню и уселся поудобнее.
— Ты ее знал до этого?
— Нет.
— А Домовых всех знал, которые ушли?
— Нет.
Неуверенно ответил Радмир.
— Некоторых только.
Старик покосился на него и покачал головой.
— И что тебе наобещала эта Кикимора, что ты все бросил и пошел неведомо куда?
— Ну… Ничего не обещала.
— А чего тогда поперся?
— Так… Попросила же…
— Попросила.
Перекривил его Леший.
— Ты ее в первый раз видел. А может быть и в последний, между прочим…
Мне, вообще, до тебя дела бы не было, да только вот узнал я тебя, как только ты в лес зашел.
Вспомнил…
Да жалко мне тебя, дурачка стало.
— Так вот кого я чуть ли не каждый день видел в сумерках!
Обрадовался Радмир.
— Ну, спасибо тебе, отец! Особенно за то, что с вурдалаком помог. Без тебя я бы не справился.
— Рано радуешься, сынок.
Помрачнел старик.
— Не я это был.
— А кто ж тогда?
— Сила великая тебя оберегает. Не чуждая мне и не вражеская, но для тебя чужая. И ведет она тебя, и помогает. Но даже меня к тебе не подпускает.
Ты ей нужен, понимаешь?
А Домовые — это лишь приманка.
— А как же сейчас ты до меня добрался?
— Я хоть и старый, но и у меня силы еще есть. Запутал я ей немного следы. Носится она сейчас по лесу, тебя ищет. Скоро найдет и уже не отпустит.
Радмир боязливо посмотрел в темноту чащи и передернул плечами.
— А зачем я ей нужен то, отец?
— Вот этого сказать не могу, потому что, вроде как и не худо это для меня лично, а с другой стороны, знаю я тебя.
Ты человек добрый. Много чего хорошего мог бы сделать, но, положила она глаз на тебя. Тут уж не поделаешь ничего.
— Загадками говоришь…
Задумчиво протянул Радмир
— И что ты мне предлагаешь?
— Тут как посмотреть. Можешь, конечно вернуться обратно и жить своей жизнью. Я, чем смогу, тебе на обратном пути помогу.
Но, сразу говорю, ежели захочет она со зла от тебя избавиться, то я тебе ничем помочь не смогу.
Не в моих силах.
А может и отпустит, кто его знает?
— А с Домовыми что будет?
Старик вздохнул и немного помолчал.
— Домовых не будет. У нее к ним свои счеты.
— Чем же они этой силе навредить то смогли?
— Как бы тебе объяснить…
Очеловечились они, понимаешь?
Изначально, их ролью было — следить за людьми, наблюдать. Эдакие глаза невидимые.
Проходило время, они свою работу честно выполняли. Но вот в какой-то момент прониклись они чувствами к вам.
Помогать стали, от глаз не прятаться особо. Ей это совсем не понравилось, сам понимаешь.
Вот и пришло время расплаты.
А тут, ко всему прочему, и другие существа нашего мира стали к людям привыкать, да помогать.
Я про диких не говорю. Вурдалаки, упыри, ночницы…
Эти никогда к вам добрых чувств не испытывали.
Вот и задумала она кое-что.
И, ты знаешь, я с ней в чем-то согласен.
Леший посмотрел в глаза Радмиру.
— Когда к вам с добром, вы на шею садитесь и ножки свешиваете.
А мы с вами все-таки разные, хоть и на одной земле живем. Не должна эта грань стираться, не должна…
Старик замолчал. Тишина повисла в воздухе, ее нарушало лишь потрескивание веток в костре.
— Что ж это выходит? Ты мне говоришь — хочешь, иди домой, но дойдешь ли ты до деревни — неизвестно, да и с Домовыми беда приключится.
А хочешь — иди, ищи Домовых, но что со мной будет — тоже не ведомо.
Так же, как и с ними. Так, что ли?
— Да, сынок, выбор у тебя не велик. И решать лишь тебе.
— Вот уж спасибо тебе, Леший. Успокоил ты меня…
Хмыкнул Радмир и покачал головой.
— Ничего, сынок, ты, главное, не бойся ничего.
Старик поднялся на ноги и подошел к Радмиру.
— Дам тебе один совет.
Перед тем, как принять решение, подумай — не будет ли тебе потом
за него стыдно.
Когда совесть твоя чиста, тогда ничего не страшно.
А сейчас поспи. Недолго тебе идти осталось, а утро вечера мудренее.
Отдохнуть тебе надо.
Леший положил руку на голову Радмира. Тот попытался было что-то ответить, но глаза сами собой закрылись, тело ослабло и он провалился в сон.
— Вереск…
Негромко позвал старик своего друга.
Глазища блеснули в темноте и уставились на старика.
— Побудь с ним до утра. Никого не подпускай, понял?
Ствол дерева что-то неразборчиво скрипнул в ответ и замер неподвижно.
— Спи, сынок, возможно, тебя ждет великая судьба. А, быть может, и забвение.
Все зависит от твоего решения.
Спи.
Старик бросил последний взгляд на Радмира и бесшумно растворился в ночной темноте дремучего леса.