Сначала он будет подолгу смотреть в упор.
А ты — на груди рубашки до рёбер рвать.
Читать его письма на ночь, как приговор,
Ложиться в свою же шёлковую кровать
Прокрустовой пленной (все позвонки хрустят)…
Спустя пару жизней вас видеть начнут вдвоем.
Ты сразу решишь, что это, мол, всё — пустяк.
…И вдруг почему-то станешь писать о нём.
Потом будут ливни и листья.
Туман.
Да кто ж За ворот твой узкий — пригоршни муравьев?
Под чем его Бог лепил, что он так хорош?
И ты с ним жива настолько, что будь здоров!
И ты с ним настолько в шкуре своей, что дня
Не вынести — без.
Покуда его глаза
Не спросят серьезно: «А вышла бы за меня?»
…И ты перестанешь разом о нём писать.