Он жил спокойно, в небе не паря,
не ползая по дну, легко и сыто,
и не был никогда в поводырях,
и не стоял, прогнувшись, у корыта.
Убогих не жалел и к господам
дышал спокойно, и никак иначе,
считая — фатум ставит по рядам
точней и справедливей Фибоначчи…
Подкрался поздний северный рассвет.
Он утром шёл истоптанной дорожкой
к автобусу, сменившему свой цвет
и за гроши продавшему гармошку.
На остановке дама мутных лет,