Вижу небо, дома, городских птиц.
Остаётся подняться, понять где.
Я, серьёзно, старался любить людей,
но пока не видел живых лиц.

Сколько ангелов вместится на иглу?
Мне не место на небе, как пить дать.
Я несчастен, голоден, мал и глуп.
Я не помню, зачем я пришёл сюда.

Я почти человек, наравне с людьми
научился плакать, болеть, петь.
Я хотел принести им огонь, мир.
а они уравняли: огонь — смерть.

У меня был дом, и мой дом сгорел,
на развалинах в камне растёт тмин.
В этой комнате жили жена и сын.
До сих пор рассыпан цветной мел.

Эти люди ведали, что творят.
Эти люди ведают, что несут.
Я хотел, видит Бог, вознестись над,
но остался, как видишь, один тут.

Если кто-то и свят, то он пьян, спит.
Даже думать о смерти — уже грех.
Вера в Бога сильна, но взята в кредит,
и проценты бегут и берут верх.

Мне не то, что крыла — не поднять рук.
Я сумею спасти — не себя — вас,
я почти пас, но ещё не пас.
Я бы умер, только вот не умру.

Пусть не вынести свет, не водить стад,
Тяжело крыло, всё болеть плечу.

Не смотри, дурак, помоги встать,
я сейчас расправлю и полечу.

…На спине — десятки следов ног.
Проходя мимо, жуют снедь.
Он хотел помочь, он хотел лететь.
Пару дней назад он ещё мог.

-Не суди меня, я лежу, тих.
Поднимусь, ты мне только воды дай.

Полицейский подумал: опять псих.
И ушёл на пост допивать чай.