Пушкин в любви? Донжуанский список

В архивах поэта сохранился документ, представляющий собой список имен женщин, в которых он был когда-либо влюблен. Собственно, это был не один список, а два. В первом списке поэт запечатлел имена женщин, внушивших ему наиболее серьезные чувства. Во втором — более легкие романтические влюбленности.

Все эти имена Пушкин набросал в альбоме Елизаветы Николаевны Ушаковой в Москве зимою 1829−30-х годов. У исследователей творчества Пушкина он и получил название Донжуанского списка.

В этот период Пушкин часто бывал в доме Ушаковых, где центром общества стали две взрослых дочери — Екатерина и Елизавета. Поэт ухаживал за ними обеими, но слегка, в виде шутки. В это же время он возобновил свои попытки добиться руки Н. Н. Гончаровой.

Донжуанский список — это что-то вроде шутки поэта, он, по мнению исследователей, далеко не полон.

Первая часть списка:

Наталья 1
Катерина 1
Катерина 2
NN Кн. Авдотия
Настасья
Катерина 3
Аглая
Калипсо
Пулхерия
Амалия
Элиза
Евпраксея
Катерина 4
Анна
Наталья.

Часть вторая:

Мария
Анна
Софья
Александра
Варвара
Вера
Анна
Анна
Анна
Варвара
Елизавета
Надежда
Аграфена
Любовь
Ольга
Евгения
Александра
Елена.

Рассмотрим более подробно некоторые любовные эпизоды из жизни русского поэта.

Донжуанский список открывается именем Натальи. Среди биографов нет полного единогласия в том, о какой именно Наталье идет речь. Ведь в Царском селе Пушкин был знаком с тремя женщинами с таким именем.

Натальей была горничная фрейлины Валуевой. Из-за нее с поэтом произошла следующая история. Ему навстречу в темных коридорах дворца попалась женская фигура. Пушкин был уверен, что это горничная Наталья, и обнял ее. Когда это случилось, он вгляделся в лицо и увидел, что перед ним княжна В. М. Волконская. Об этой истории стало известно высокопоставленным особам, и директору Лицея стоило немало усилий, чтобы выпросить виновному Пушкину прощение. Эта история случилась во второй половине 1816 года.

Вторая версия любви связана с другим женским образом — графиней Натальей Викторовной Кочубей, также жившей в Царском Селе, в 1817 году посещавшей Царский Лицей.

И, наконец, третья претендентка на звание первой любви Пушкина в глазах биографов — крепостная актриса театра труппы графа В. В. Толстого, как писал Пушкин в одном из своих стихотворений — «жрица Тальи» (т.е. актриса).

О ней Пушкин написал:

Миловидной жрицы Тальи
Видел прелести Натальи
И уж в сердце Купидон!
Так, Наталья, признаюся,
Я тобою полонен:
В первый раз еще — стыжуся-
В женски прелести влюблен.

Бойкий, веселый ритм куплетов, посвященных Наталье, доказывает легкий характер чувства, которое Наталья внушила поэту. Любовь эта была, по мнению биографов, настоящим мальчишеством. Однако в следующем году сердце Пушкина было серьезно затронуто Катериной 1 (в списке), т. е. Екатериной Павловной Бакуниной, сестрой товарища по Лицею.

Об этой любви Пушкин оставил запись в своем дневнике:

«Итак, я счастлив был, итак, я наслаждался,
Отрадой тихою, восторгом упивался.
И где веселья быстрый день?
Промчался летом сновиденья,
Увяла прелесть наслажденья,
И снова вкруг меня угрюмой скуки тень.

Я счастлив был… Нет, я вчера не был счастлив: по утру я мучился ожиданием, с неописуемым волнением стоя под окошком, смотрел на снежную дорогу — ее не видно было! … вдруг, нечаянно встречаюсь с нею на лестнице, — сладкая минута! Как она мила была! Как черное платье пристало к милой Бакуниной! Но я не видел ее 18 часов — ах! Какое положение, какая мука! Но я был счастлив пять минут".

Влюбленность Пушкина в Бакунину длилась почти весь 1816 год (при изучении исследований о Пушкине я обнаружила некоторые несоответствия в их хронологии, однако в нашей статье отражены даты, указанные в источниках). За этот год он написал несколько элегий, в которых царила любовная меланхолия, но о реальных событиях в отношениях между поэтом и его избранницей ничего не сказано. Предполагается, что весь этот типично юношеский роман повлек за собой несколько мимолетных встреч на крыльце или в парке. Осенью Бакунины переехали жить в Петербург, и Пушкин сильно переживал разлуку.

Но молодость и первые литературные успехи его закружили в своем водовороте, и Бакунина со временем была забыта.

Не все возлюбленные Пушкина были отражены в его донжуанских списках. Есть имена, восстановленные его биографами в серьезных исследованиях, но мы продолжим движение вдоль нашего списка.

Итак, Авдотия, или княгиня Евдокия Ивановна Голицына. Женщина, по отзывам современников, очень незаурядная. Пушкин познакомился с ней после выхода из Лицея (Лицей он окончил в 1817 году). Она была почти на 20 лет старше Пушкина, но поражала его своей красотой и любезностью. Императором Павлом она была выдана замуж за богатого, но некрасивого и неумного князя С. М. Голицына (как утверждают авторы исследований). После смерти Павла она развелась с мужем и стала держать в своем доме один из светских салонов в Петербурге. Современники характеризовали ее не как просто барыню, а как «жрицу какого-то высокого и чистого служения».

В декабре 1817 года Н. Карамзин писал Вяземскому: «Поэт Пушкин у нас в доме смертельно влюбился в пифию Голицыну и теперь проводит у нее вечера: лжет от любви, сердится от любви, только еще не пишет от любви».

Сообщения друзей Пушкина в личной переписке о его любви к княгине Галицыной датированы 1817, 1818 годом, значит именно в эти годы Авдотья царила в его уме и сердце.

Самыми загадочными в списках Пушкина являются две буквы NN, которые стоят между именами Катерины 2 и княгини Авдотьи.

Кто скрывается за этими буквами? Исследователи путаются в догадках. Еще до ссылки в жизни Пушкина прошла какая-то очень большая и серьезная неразделенная любовь. Об этой любви молчат друзья и современники поэта. Ничего как будто не говорит прямо и он сам. Но косвенные свидетельства этой любви рассеяны в его стихах. В этот период любви неразделенной Пушкин утрачивает свою творческую способность к написанию стихов (что случалось с ним не раз в часы и дни душевного беспокойства). Творческий кризис случился в начале 1820 года и был самым глубоким и резким из всех последующих.

В первой главе «Евгения Онегина» Пушкин говорит:

Любви безумную тревогу
Я безотрадно испытал.
Блажен, кто с нею сочетал
Горячку рифм: он тем удвоил
Поэзии священный бред,
Петрарке шествуя вослед,
А муки сердца успокоил,
Поймал и славу между тем;
Но я, любя, был глуп и нем.

Эта душевная скорбь о неразделенной любви слышится и в других стихотворениях. Например, в элегии «Погасло дневное светило» он пишет:

…прежних сердца ран,
Глубоких ран любви,
Ничто не исцелило…

В стихотворение «Желание» (1821 год) есть такие строки, указывающие на исчезновение пушкинского гения:

И ты, моя задумчивая лира,
Найдешь ли вновь утраченные звуки?

Но это состояние утраты любви и таланта постепенно пройдет, жизнь снова возьмет свое, и Пушкин об этом скажет так:

Предметы гордых песнопений
Разбудят мой уснувший гений.

(стихотворение «Война», 1821 год)

В поэме «Кавказский пленник» поэт также изобразит героя, своего двойника, с помертвелой, опустошенной душой, пережившей на родине несчастную любовь.

Чуть позже у Пушкина появятся новые сердечные увлечения в Крыму. Но, признавая автобиографическое значение «Кавказского пленника», биографы поэта не отрицают факт его «северной любви», к кому бы она не относилась.