В этот день 3 апреля 1924 года родился американский актёр Марлон Брандо (1924−2004).

«- Знаешь, — ответил он, — я тоже боялся, что теряю время, пока не понял, что жизнь — это то, что сейчас, в данный момент. Все остальное — это не время. Время — это сейчас.
Брандо посмотрел на огромный букет цветов.
— Сказать тебе, сколько времени я провел с женщинами? Одна сидит передо мной, а другая звонит по телефону.
Он взял трубку и изобразил телефонный разговор.
— „Да, аллё, да, конечно“, — затем, повернувшись к воображаемой партнерше: — Это звонит мой ассистент… „Да, да. Конечно! Да, безусловно, но вы знаете, я не могу точно вам сказать…“ А она меня спрашивает, когда ей приходить… „Не могу точно вам сказать, сейчас у меня репетиция…“ — Он договаривается с одной в присутствии другой о „репетиции“, врет одной, врет другой… — Удивительная вещь! У меня была одна женщина, японка, и вот она ко мне пристала: „Скажи, была у тебя другая женщина в воскресенье? Ну скажи! Я не могу жить так! Скажи правду. Я прощу, я все приму. Я просто хочу знать“. Я решил ей честно сказать: „Да. Была. В воскресенье была другая женщина“. А в руках она держала ключи с бамбуковой палкой на конце. Как она врезала мне этой палкой! Как начала меня бить! Я же не могу бить женщину. А она кидается на меня. Я выскочил на улицу раздетый. Она за мной. Я — в машину. Она — бить машину. Я завел мотор, поехал. Еду ночью по улице, идет дождь, Лос-Анджелес, я голый. Куда ехать? Смотрю на себя и говорю себе: „Марлон, тебе пятьдесят лет. Не пора кончать с этой хреновиной? Тебе не совестно?“ А Марлон мне отвечает: „Да, пора. Но не совестно. Не хочется“. Я поехал к своему приятелю. Два часа ночи. Он мне открыл дверь. Я стою голый. Выглянула его жена. Телефона в машине у меня тогда не было. Я голый просто абсолютно. Он дал мне кальсоны, рубашку, я поехал к другому приятелю. Переночевал. Утром приехал домой. Знаешь, сколько раз подобное со мной случалось! Прошло еще десять лет, и я поймал себя на том, что сижу в кустах, в пижаме, вон там, за домом. Спрятался. Ко мне приехала женщина, а у меня в доме еще одна, и знаю, что сейчас будет чудовищный скандал. Просто вынырнул из дома, пусть они сами между собой разбираются. Сижу в камышах, в пижаме, из окна дома доносится звук битого стекла, громкие крики — идет битва. Сижу, смотрю на небо и говорю себе: „Марлон, тебе шестьдесят лет. Тебе не стыдно? Не пора ли кончать?“ А Марлон мне отвечает: „Нет, не пора…“ Я тоже боюсь, что я теряю время. И все равно я его теряю…»

(Из книги А. Кончаловского «Низкие истины»)