Портреты Антонио Кановы:

Антонио Канова (Canova), (1757−1822) итальянский скульптор, крупный мастер европейского неоклассицизма.
Антонио Канова родился 1 ноября 1757 в Поссаньо (близ Тревизо) в бедной семье. В возрасте одиннадцати лет он был послан в Венецию, где изучал скульптуру. Одно из наиболее удачных произведений раннего периода творчества мастера — мраморная скульптурная группа «Дедал и Икар», выполненная в модном тогда стиле рококо.
Затем скульптор отправился изучать античное искусство в Рим и Неаполь, а с 1781 навсегда поселился в Риме. Здесь он присоединился к группе художников и знатоков античной культуры, чьи работы и исследования способствовали зарождению нового художественного направления, ориентированного на подражание классическому искусству древности. Первая работа Кановы, исполненная в этом стиле, позднее получившем название классицизма, — «Тезей и Минотавр». За ней последовало надгробие папы Климента XIV, которое принесло автору известность и способствовало утверждению стиля классицизма в скульптуре. Заказчиками Кановы стали папы, короли и богатые коллекционеры.
Мастер работал преимущественно в Риме и Венеции. Он быстро завоевал известность и в 1802 году был вызван в Париж Наполеоном, который хотел назначить его своим скульптором. Европейская известность мастера позволила ему после падения Наполеона вести переговоры и добиться возвращения в Италию произведений искусства, вывезенных французами. С 1810 года Канова стал директором Академии Святого Луки в Риме.
В последние годы жизни мастер выстроил собственный музей в Поссаньо, где хранились гипсовые модели его скульптур. Умер Канова в Венеции 13 октября 1822 года.
Канова переосмыслил искусство античности и стал одним из самых ярких мастеров классицизма и основоположником европейского академизма XIX века. В зрелых работах мастера, к числу которых относится композиция «Венера и Марс», ориентация на античность сочеталась с любованием красотой природы и идеальных форм, что акцентировалось тщательной полировкой мрамора.

Неизвестная сторона творчества Антонио Кановы

17 октября 2001 года в Эрмитаже открылась выставка «Незнакомый Канова». Цель выставки представить неизвестную сторону творчества скульптора Антонио Кановы и дать возможность проследить как из вариаций одной темы во множестве рисунков, в картинах, темперах, гризайлях* постепенно выявляется идеально совершенный пластический образ.
*гризайль — (франц. grisaille от gris — серый)
— роспись, выполняемая градациями
одного и того же цвета, чаще серая
или коричневая.
Выставка уникальна. Эрмитаж, обладающий крупнейшим в мире собранием мраморных статуй Антонио Кановы, не располагает его графическими и живописными произведениями. На выставке демонстрируются 102 экспоната: из Городского музея Бассано дель Граппа (Бассано, Италия) и Гипсотеки города Поссаньо (родина скульптора) — рисунки и живописные произведения, исполненные на холсте маслом и темперой.
Среди многих представленных на выставке графических листов особенно интересны эскизы к мраморным статуям, принадлежащим Эрмитажу — «Амур и Психея», «Парис» и «Геба», «Три грации». Именно эти эскизы показывают, из каких зыбких и смутных образов рождались самые возвышенные композиции Кановы. Значение графического наследия, подобного которому не оставил ни один великий скульптор, в полной мере было осознано лишь в недавнее время. Сам художник придавал своим рисункам первостепенное значение, приравнивая карандаш к резцу и называя их «инструментами, ведущими к бессмертию».
Все, что мастер почерпнул в своих живописных опытах, нашло отражение в скульптуре. Деятельность Кановы-живописца, начавшись в Риме, стала наиболее интенсивной в период пребывания на родине, в Поссаньо. Сам художник был озабочен тем, чтобы его живописные занятия не бросали тень на скульптурное творчество. Он берет в руки кисть лишь для «собственного удовольствия». В этом ключ к пониманию живописных опытов Кановы: на холсте художник экспериментирует; в них он пробует себя в новых темах и в них же обретает окончательную форму его идеал женской красоты.
Гризайли для Кановы являлись не более чем подготовительными картонами: в них он стремился добиться максимального разъединения вспышек света и провалов тени, осязаемого материального эффекта, чтобы наглядно представить себе, как это будет выглядеть в барельефе.