Никто и не дрогнет, наткнувшись на иглы речей,
Никто и не вспомнит, откуда, никто и не спросит.
Ты скажешь:
— Ничья.
Я, возможно, хочу быть ничьей,
Но только на осень, на эту короткую осень.
Наверное, слишком… Наверное, слишком просты
На вид и на слух повзрослевшие за ночь деревья.
А я загрунтую их кровью, и будут холсты.
И будут холсты. Жаль, что я рисовать не умею.
Я их испишу золотыми стихами о том,
Чего и не вспомнит никто, и — откуда? — не спросит.
А после останусь всё той же ничьей — в золотом,
Но только не в белом.
На белом немыслима осень.