Зовут на встречу выпускников. 1 февраля. Я решил, что не буду ни стричься ни мыться ни бриться до этого дня, натолкаю грязи под ногти, буду больше заниматься спортом, не меняя одежду. При чем найду самые старые и уже желательно рваные шмотки, измажусь грязью. И так и приду. Буду рассказывать как уволили с работы, ушел в запой, пропил хату, в однорукого спустил машину, как ушла девушка, разбавляя это рассказами, какие в макдаке добрые менеджеры — наливают кипятка для роллтона, попрошу одноклассников не завязывать мусорные пакеты. И все мои одноклассники и все учителя придут в этот день домой счастливые, так и не узнав, что я — успешный пластический хирург.

Были с ребёнком в поликлинике.
Пока сидели в очереди, насмотрелись на шустрого шилопопистого мальчишку лет четырёх, который нудно в течение минут 15−20 доставал нытьём и воплями окружающих.
Его мама лет 30 любовалась на него и одобрительно улыбалась исподтишка.
В конце концов мой ребёнок не выдержал:
«Женщина! Извините. Скажите, пожалуйста, своему ВНУКУ, чтобы он прекратил».

После этого улыбаться начала я.

«Новый парень на районе! Надо пробить чувачка, че как» — так наверное думают некоторые мамочки на площадке. Они с хищной улыбкой окружают жертву и забивают насмерть вопросами типа: «А сколько вашему? Уже пошел? Говорит? На горшке сидит? Врачу показывали?»
В этот раз жертвой стала неизвестная тетенька с забавным рыжим пацаном.
Новенькая стойко выдержала атаку и спокойно сообщила:
«У меня вообще нет ребенка. Это моя галлюцинация».
А потом тихо, самой напористой мамаше: «А что, вы его тоже видите?»