Спеши за быстрым веком, поспешай,
на перекрестках зябнущий трамвай,
гусарская надраенная шпора,
тебе и мне дана большая фора.
Покровские ворота. Поворот.
Давным-давно нет никаких ворот.
И улицу, которой нет давно,
я вижу в твое снежное окно.
Трамвайные мелькают номера…
Кому из них ты, Аннушка, жена —
единственная женщина трамваев!
От снега город стал неузнаваем.
А маму тоже Аннушкой зовут,
и снег идет, и дни ее идут
под тихий говорок кофейных мельниц.
Вы с нею — двое наших современниц.
Украдкой от кондуктора курю,
судьбу свою за то благодарю,
что все мои залечивают раны
две Аннушки, два ангела, две Анны…
И вьется вьюга, как веретено,
и светится трамвайное окно,
и мне тепло, и надо выходить,
и надо дело доброе вершить…