Средних лет женщина с простым лицом и носом-картошкой испытывала неловкость. Это было сразу видно. И ребенка с ней не было. Вероятно, ее подросток вошел в клинч и наломал дров, подумала я. Учителя или подруги наговорили ей ужас-ужасов, и она решила, что у нее все это совершенно эксклюзивно и, наверное, это ее ошибка и вина…

— Вы знаете, мне даже стыдно сказать…— подтверждая мою догадку, начала она. Я на секунду предалась мысленному бахвальству: какой же я все-таки опытный психолог! — клиент еще ни слова не сказал, а я уже обо всем догадалась…

Она достала листок бумаги, на котором было что-то распечатано:

— Вот, вы лучше прочтите сами…

С некоторым недоумением я взяла листок. Недоумение было вполне умеренным, ибо я давно знаю о том, что есть люди, которым легче изложить проблему в письменном виде, чем рассказывать о ней. Я сама предпочитаю слушать живой рассказ, но люди ведь разные… Однако на протянутом мне листочке было совсем другое!

«Дорогие люди! Многим мальчикам и девочкам сейчас хочется иметь всякие модные гаджеты, чтобы играть в компьютерные игры. Я их не понимаю, ведь там все ненастоящее. Мне очень хочется велосипед. Я не очень хорошо хожу, но я люблю кататься, и у меня уже все получается. Мне нравится кататься быстро, чтобы ветер свистел в ушах, тогда я чувствую себя таким счастливым! Самая моя большая мечта — поехать с друзьями в дальнее-предальнее путешествие на велосипедах (хорошо бы в другие страны, но я понимаю, что я пока еще не вырос, и можно было бы по соседним дворам или в парк), и там увидеть, как живут другие люди, потрогать там все и даже понюхать. Мне нравятся запахи, и иногда я представляю себя большой собакой. Я просил велосипед у мамы, но она сказала, что не может мне его купить. Я на нее совсем не обиделся, потому что понимаю, что велосипед стоит дорого и у мамы на него нет денег. Мы живем без папы, мама работает учительницей, а учителям мало платят. И еще у меня есть сестра Варя, которая учится в школе для умственно отсталых, и ее надо все время лечить и развивать, а на это тоже уходит много денег. И еще нужно покупать всем нам еду (у нас еще два кота, одного Варя принесла с улицы — она вообще добрая и хорошая, и любит животных) и одежду (мама говорит, что учитель должен всегда хорошо выглядеть, и это правда, он же должен подавать ребятам пример), и еще коммунальные платежи, они сейчас очень выросли, но вы же сами знаете…

Я вас прошу, если вам не трудно сделать такое доброе дело, перевести немножко денег вот на этот счет (дальше идут по всем правилам реквизиты банка и номер счета) — это счет моей мамы, с пометкой «на велосипед для Павлика», иначе она не поверит. Но, конечно, если у вас у самих мало денег, или на ваших детей не хватает, тогда не надо, я ведь понимаю, что в мире есть много людей и детей намного беднее нас.

Но если я все правильно придумал и все получится и у меня будет велосипед — какое же это будет счастье! (Я и Варе дам покататься, она, кажется, умеет, но если нет, я ее научу). Заранее всем огромное спасибо!"

Я прочла все до конца, потом перечитала некоторые абзацы.

— Я действительно работаю учительницей в 3… школе, — не поднимая головы, сказала моя посетительница. — А вот это, то, что вы держите сейчас в руках, мой сын Павлик разместил в одной из социальных сетей — там есть такое специальное место, где это можно… разумеется, — вы же понимаете! —  без моего ведома.

— Сколько лет Павлику?

— Девять! — ее голос вдруг почти сорвался на визг.

Я окончательно распрощалась со своей гипотезой о вошедшем в клинч подростке и спросила следующее:

— Ваши реквизиты подлинные?

— Да, разумеется.

— А где же он их взял?

— Достал из моей сумки книжечку Сбербанка (туда вложен листок с реквизитами) и аккуратно списал. Это нетрудно, он знает, как она выглядит, мы с ним сто раз ходили вместе в банк.

— Это, с позволения сказать, объявление написано с большим знанием психологии, — задумчиво сказала я.

— Да, он мне сказал, что долго изучал представленные в сети образцы, чтобы понять, как именно писать и на что люди лучше откликаются.

— И что же было дальше?

Учительница неприятно хрустнула пальцами и переступила ногами на ковре.

— Дальше мне на счет стали приходить деньги. С той самой пометкой. Я заметила не сразу (я не хожу каждый день в банк), но когда узнала… там была уже достаточно большая сумма… Разумеется, я тут же взяла его за жабры!

— И что же Павлик?

— Он сразу во всем признался. Был абсолютно спокоен и чуть ли не горд собой. Я пыталась ему объяснить… но это именно то, что моя бабушка называла «об стенку горох». Он меня просто не понимает! Он говорит: мама, но ты же действительно не можешь купить мне велосипед. А люди должны помогать друг другу, ты сама мне всегда говорила. Что же плохого, если те, кто может, помогут нам?

— Он вас просил?

— Да, однажды, довольно мельком. Я действительно ответила, что это слишком дорогая для нас покупка. Но я и подумать не могла… Это еще не все!

— Что же еще?

— Однажды вечером к нам в квартиру позвонили. Павлик был на кружке, дверь открыла я. На лестничной площадке стоял мужчина. Очень симпатичный, средних лет. Рядом с ним стоял велосипед. Мужчина улыбнулся мне и спросил: «Вы, наверное, мама Павлика?» — Я, не находя слов, кивнула. Тогда он сказал: «Вот, я купил, а мой сын на нем почти не катался, потому что они с матерью уехали. А сейчас он уже вырос. Я случайно увидел и сразу подумал: чего же он у меня стоит, пусть лучше вашему Павлику будет радость. А деньги, если кто прислал, вам на другое понадобятся. Держите, держитесь и удачи вам всем». Он передал мне руль велосипеда, еще раз грустно улыбнулся и ушел. Я была настолько ошеломлена, что сейчас даже не уверена, что сказала ему «спасибо». Так стыдно… ведь он явно хороший и не очень счастливый человек…

— Но откуда же он узнал ваш адрес?

— Не знаю. Павлик клянется, что адреса нигде не оставлял, и я ему, пожалуй, верю. Но разве это трудно в нынешнее время, если захотеть? Есть же всякие базы… все мы под колпаком у Мюллера… В общем, по моему настоянию Павлик в тот же день написал на этой странице: «Спасибо, спасибо всем! Теперь у меня есть велосипед — это такое счастье! И еще счастье знать, сколько на свете хороших и добрых людей!» И, кажется, он очень доволен собой, у него все получилось, а вот я теперь сижу с этими деньгами и этим велосипедом и не знаю, что мне делать…

Мы посмотрели друг на друга.

— Да… Если честно, я тоже не знаю… — призналась я.

Она вздохнула, как мне показалось, с облегчением.

— Идиотское положение, правда? Вернуть людям эти деньги и уж тем паче этот велосипед я не могу, просто не сумею. Потратить их, отдать велосипед Павлику? Тем самым я признаю нравственную правомерность этого его предприятия, аферы, эскапады? Я даже не знаю, как правильно назвать…

— Но есть же еще Варя… Может быть, отдать велосипед ей? Она сумеет?..

— Да нет у него никакой умственно отсталой сестры Вари! — Голос моей посетительницы опять сорвался на визг. — Нет и не было никогда! Мы с ним вдвоем живем, не считая котов!

— Ого! То есть он эту Варю просто с нуля придумал для оживляжа темы?

— Варя существует, — вздохнула учительница. — Дочка наших соседей по даче. Ей уже шестнадцать, умственный возраст сейчас около семи. Она очень хочет играть с детьми в их игры, но большинство детей (с подачи родителей, конечно) от нее шарахается. Павлик всегда с ней охотно играл, они очень хорошо ладят…

— А как он это свое вранье объяснил?

— А в сущности вот как вы только что сказали: «соврал для оживляжа». А когда я начала его стыдить, спокойно выслушал, а потом сказал приблизительно так: «Мам, вот ты же учительница, ты же знаешь, что половина тех, кто к тебе пришел на урок, урок не выучили. Но все делают вид, что выучили. И дальше — либо пронесет, либо ты их поймаешь, либо они как-то выкрутятся. Вранье? Конечно. Но таковы условия игры, и все их знают. В интернете все так же. Там редко кто говорит правду о себе и все это знают. В чем же проблема?» Что делать теперь — это, конечно, важно. Но, пожалуй, еще важнее для меня: как же мне теперь ко всему этому относиться?!

Я чуть-чуть подумала и сказала:

— Мне кажется, это зависит от того, каким героем вы воспринимаете Остапа Бендера — положительным или отрицательным.

— Вы полагаете, у меня растет великий комбинатор? — усмехнулась она.

— Практически не сомневаюсь…

***

Это реальный случай. Я действительно не знаю, что сказать моей клиентке. Я понимаю, что интернет сформировал новую реальность, иногда достаточно неожиданно пересекающуюся с реальностью «старой». В нем можно найти практически все: информацию о том, как починить холодильник и вылечить насморк, новых друзей или врагов. Там можно влюбиться и отыскать ускользающий смысл жизни. Там можно постучать — и откроется, там можно разбросать камни и тут же собрать их. Там много правды и еще больше вранья. Там живут, там просят о помощи и помогают. И там, несомненно, есть свои законы, которые я и мама Павлика, может быть, плохо понимаем. И еще вроде бы есть законы общечеловеческие. Или нет?

Короче: как бы вы поступили на месте мамы Павлика и почему?

Она с интересом и нетерпением (лето, велосипед стоит дома, Павлик живет на даче) ждет ваших ответов. А я со своей стороны сделаю так, что она их прочтет. Заранее всем спасибо.