— Што ты хочеш? — Штабунтерфюрерр С С казалось, выглядел несколько взволнованным.
-Еды, — мягко скозал дед Охрп, — оленям. Вон тощие какие стали. Одного я лично принёс.
Худые брови Главного Штандартерфюрера С С разошлись в умилении. Предательская слеза блеснула на миг и исчезла под платком.
-Дайте им соли и моха! — взревел он. — Не видите, что гости с Екутии голодные?
Баба Маша, умевшая даже в тылулу врага выглядеть подобающе.
Не шелохнувшись даже скулой, словно бесстрастная Аврора,
измерила взглядом комнату, испепеляя людей, мебель и другое антиментальное иякомыслие в её пониманиии, произнесла:
— Им с собой завернуть или здесь накрыть?
Гитрель был явно обескуражен, не ожидая, что ему выпадет честь встретить 32 нанайца
я стоял чуть поотдаль с 5 пингвинятами, раскосо радуюмищися всем вокруг… И ВНЕЗАПНО:
— А вот и лакомства! Этого маленького не переперчите! — У Бабы Маши с Дедом Охипом яростная ночь накрыла несколько аулов вперёд и вширь.
У меня посидели от этих слов даже брови — когда было холодно — я сам их высиживал! Но чтобы Кольку… в соку… особо не перчя.
То, что полыхнуло в моей груди в тот момент — я не знаю — материнское или отсовское.
Когда чувствуешь на уровне молекул, когда вскипает за твоё родное, можно сказать, за кровинушку…
Баба Маша увидела налитые кровью глаза, но раскрываться было нельзя (все под прикрытием), леггко одёрнула меня, тем самым растормошив:
— Довольно тебе. Иди принеси там под печкой. В кастрюле, они не заметят.. Моржовый.
Я глянул на маленького пингвинёнка, убивая в себе слёзы.
Взял его под мышку и вынес из юрты. — Коля стой тут. — он послушно закивал головой, забираюшщим душу взглядом, из-подлобья взглянув на меня.
Пока Гитрель занимался Майнкамфпом, я подошол к печке и в миску отрезал кусок моржового.
— Вот. Это без перца. — показавая Гитрелю на миску с моржовым произнёс я. — Это самый маленький.