Отказывают в помощи почти все, к кому обращаюсь, большинство без объяснения причин. «Ты знаешь, я не буду в этом участвовать», — отвечает мне человек, получающий 150 тыс. на руки ежемесячно, стараясь избегать взгляда в глаза, когда я делюсь с ним о той или иной акции.

Хотя я просто делюсь, не прошу уже ни о чем, знаю — бесполезно. Но маленький огонек надежды таится в душе: а вдруг небо упадет на землю и он предложит сам. Вот так возьмет и переведет 500 рублей? Как положено, через банк, с квитанцией, если боится в руки дать, да под отчет? Ну же!

Не-а, не взял и не предложил. Уехал в кабак, где прогуляет в четыре раза больше. Пусть в четыре, зато на себя.

Кто у нас там отнимал у богатых и раздавал все бедным? Робин Гуд, кажется? В такие минуты он становится моим кумиром.

Знаю-знаю, благотворительные фонды дискредитировали себя. Им никто не верит. Особенно после разных откровений по ТВ. Каждая собака во дворе теперь в курсе, что 15% полученных денег по закону фонд может оставить себе на жизнь.

Может, но далеко не всегда оставляет, поверьте. Хотя лично я считаю, что благотворительность в принципе не может являться работой, и не должно быть такой профессии, достаточно высокооплачиваемой, как «фандрайзер». «Искатель бабла» по-русски.

И Алисы с Базилио не дремлют, подрывая нашу веру в добро. Обдирают всех подряд и чихать им, кого нагрели: бабулю-инвалида, деда-ветерана или больного ребенка. У них простая философия: лох — значит, проучить надо его, прокатить по полной программе, оставить без штанов. Доброта человеческая, по их представлению — это порок. Такое уж у них извращенное представление.

Встречаются и родители, что собирают деньги на лечение малыша, а потом покупают себе новую мебель, одежду, даже машину. И плевать они хотели на своего малыша. Позиция их такова: все равно денег не хватит его вылечить, так уж поживем как люди. Встречала и таких, что приходят, просят помочь, документы положенные собирают месяцами. И самих видишь, и ребенка видишь, знаешь точно, что не врут. А потом забирают деньги и привет. Где они? Что с ребенком? Одному Богу известно. «Ищут пожарные, ищет милиция…»

Знаю, все это не способствует росту доверия людей к благотворительности, но…

Но все же я считаю, что пляски на чужой беде — это дело десятое, дело чьей-то персональной сковородки в аду. Абсолютное большинство, как среди активистов благотворительных организаций, так и среди взывающих о помощи, честны перед людьми и Богом.

Перед нами же стоит другая задача: несмотря на все зверства, что нам показывают, несмотря на землю, горящую под ногами, остаться людьми.

Девиз Бумбараша «ничего не знаю, моя хата с краю» изменился с годами. Теперь все обо всём знают, следят, обсуждают. Но дома строят по-прежнему с краю. По принципу: беда далеко, а здесь у меня покой, печеньки и теплое одеяльце.

Но есть среди нас и другие люди. Да, они всегда были и есть. Люди с другим представлением о риске и предназначении человека, о страхе и ответственности. О таких говорят, что без них драки точно не будет. Но на самом деле, с их приходом все драки и заканчиваются. Они — как противоположная чаша весов: с одной стороны — беда, с другой — они. Одни доставляют гуманитарную помощь в горячие точки, под дулами автоматов. Другие обивают пороги в кабинетах важных дядь, унижаясь, выпрашивая хоть что-нибудь для кого-нибудь. Кто-то моет полы в больничке, кто-то пишет книгу с рельефным шрифтом для слепых.

Для таких людей на первом месте понимание того, что кто-то нуждается в его помощи. И на втором тоже. А на третьем уже мысли о том, что он будет есть и где он будет спать.

Они, сторонясь политики, оставляют в истории свой след. Таких людей впишут в историю, а остальными заполнят пространства между строк. И первым будет что сказать на Страшном суде. А вот нам с вами?..