Зузук и сила обстоятельств.
Все имена и фамилии, использованные в дальнейшем повествовании, вымышлены или являются случайным совпадением. Все обстоятельства существовали, а события реально происходили.
Прага начала 90-х. Прага того времени была наводнена художниками со всего постсоветского пространства, людьми близко к ним расположившимися и всякого рода дельцами от «искусства». В этот широкий круг входили продавцы живописи, матрешек, федоскинских и палехских шкатулок, нумизматы, фалеристы, псевдо военной атрибутики, антиквариата и другой разного рода сувенирной и не очень продукции.
Торговля процветала, иностранцы, в основном западные немцы валом валили посмотреть на ставшее доступным созерцанию такое потрясающие историко-культурное наследие Европы как Пражский град. И тут в самом центре этого града им поднос попадалось ненавязчивое и тоже долго скрытое от масс доступное «совковое» творчество. Торговый люд едва успевал подвозить новые партии товара. Лучше всех дела обстояли у художников, они могли на месте производить этот самый товар, и им не приходилось тратиться на поездку домой и обратно. Да и с оформлением поездки за границу в то время дела обстояли не так хорошо как сейчас. Вся эта разношерстная торговая публика концентрировалась на Карловом Мосту и близких окрестностях.
И вот на этом самом мосту однажды появился невзрачный человек с большим мешком весьма экзотического товара. Человек через три границы притащил в центральную Европу целый мешок лыковых лаптей, эти лапти все, что он привез с целью извлечения материальной выгоды. Звали этого незадачливого «бизнесмена» Валера Зузук. Дело с лаптями не пошло. На предмет искусства лапти, само собой, не тянут, коллекционеры лаптей мне не встречались и как историческое наследие не имеют ни какой территориальной привязки к Чехии, там даже во времена Чеха и Леха в лаптях не ходили.
После недели безрезультатной торговли, подъев все привезенные с собой запасы и порядком поистративши небогатое содержимое своего кошелька, Валера предпринял отчаянный коммерческий ход. Цена на лыковую продукцию упала в несколько раз, но сколько-нибудь серьезных результатов это не принесло. К концу второй недели у парня не осталось денег даже на обратную дорогу.
Единственное, что изменилось, так это отношение к нему соседей по «торговой» площадке. Даже те, кто поначалу откровенно потешался над горе «бизнесменом», стали относиться к нему с сочувствием. У нас так водиться, мы сильно не любим богатых и немножко жалеем бедных. Кто-то в результате купил для себя по «остаточной стоимости» пару лаптей, кто-то помог найти дешевое жилье. Кто-то из художников отдал старые краски и кисти, напутствовав при этом, что при желании и усердии, накрасив несколько пейзажей, сможешь заработать себе на кусок хлеба. Вот таким не затейливым способом Валеру посвятили в художники. Думаю, сейчас уже вряд ли кто вспомнит, кем он был до приезда в Прагу и чем до того занимался, но отношение к живописи он явно не имел никакого.
Через несколько дней новоиспеченный художник выдал серию работ, но свой «путь в творчестве» автор выбрал совсем не простой. На упаковочном картоне, явно найденном где-то на помойке и в скудной серо-коричневой гамме, на суд зрителей были явлены сцены из жизни зеленых человечков. Все это зрелище несло на себе отпечаток тяжелейшего материального положения и судя по всему безрадостного и угнетающего существования творца. В каждом уродливом образе голосила жесточайшая депрессия. Знаменитый «Сеятель» Остапа Ибрагимовича Бендера выглядел бы на фоне этих зеленых чудиков жизнерадостным, статным красавцем.
Легко догадаться, что коммерческого успеха на Карловом Мосту данная живопись не получила. И без того тяжелое материальное положения Валеры грозило превратиться в отчаянное. Он даже предпринял несколько попыток одолжить денег у преуспевающих художников, клятвенно обещая вернуть все до последнего геллера. Результатом были только отказы, при этом ответ звучал примерно так — «Чем отдавать будешь, картины свои на помойку можешь отнести?».
Не имея других, сколько-нибудь реальных и не криминального характера планов изменить к лучшему свое существование, Валера продолжал ежедневно приходить на Мост. Вот тут в дело вмешалась судьба, и дальнейшее развитие событий происходило благодаря удачному стечению обстоятельств.
В тот день на Мосту очень долго крутился какой-то респектабельный японец. Эта публика в качестве покупателей хорошо известна художникам, многие торгуются, как сквалыги, а картины хотят покупать на вес, как сардельки. Поэтому серьезно, как потенциального покупателя его никто не воспринял. Японец ходил от художника к художнику, подолгу рассматривая плоды их творчества, и явного желания что-то купить, никак не проявлял. Наконец очередь дошла до «Зеленых человечков». «Самурай» сначала остановился поодаль и долго смотрел на стоящие на мостовой, «размалеванные» картонки, потом подошел и присел. Это был первый совершеннолетний зритель, до этого живописью Валеры интересовались только дети. В результате на ломанном английском была произнесена сакраментальная фраза — «How much this?». Этот факт привел живописца в замешательство, его языковые познания английского сводились к нулю. Валера бросился к знакомым художникам умаляя выступить в роли посредника, опасаясь спугнуть покупателя «высокой» ценой, но при этом не желая продешевить. После того как опытный коллега назвал существенно завышенную цену, с учетом возможных предстоящих торгов, японец достаточно долго и подробно стал расспрашивать об авторе данных произведений. Дословно передать, о чем велась беседа, не могу, но в результате японец, не торгуясь, купил все картины. В довесок к отсчитанным купюрам покупатель приложил свою визитку и предложил Валере свои услуги в качестве арт-диллера и финансирование серии больших работ.
В течении года или двух Зузук превратился в преуспевающего художника. Он в одиночку арендовал крупные галереи в центре Праги для проведения персональных выставок, купил помещение для мастерской. И однажды кто-то из тех к кому он ранее обращался с просьбой одолжить несколько сотен крон, что бы ни умереть с голоду, пришли к нему с просьбой одолжить крупную сумму денег. В ответ Зузук достал 500 крон и сказал — «Берите, можете не возвращать». На это проситель растерянно произнес — «Де, мол, нужна существенно более крупная сумма» и услышал свой старый ответ — «Чем отдавать будешь, ???»
С картин Валеры Зузука, выставленных в престижных галереях, на посетителей смотрели все те же зеленые человечки. Вот только, в их образе что-то неуловимо изменилось, видимо они перестали быть голодными и депрессивными и уже не вызывают у зрителя чувство жалости и сострадания.