Любимый,
нам даны с тобой Слова,
что сердцем были некогда зачаты —
живые, непослушные волчата,
которых от сосцов не оторвать
пока они усиленно растут,
по капле, по глотку вбирая силы,
и тянут наши соки
…/ или жилы /
а, может, то и то — уже не суть.
…
Взрослеют не по дням, а по часам.
Всё жёстче и напористее хватка.
У многих материнские повадки,
а кто-то вышел норовом в отца.
При свете полнолуния и звёзд
они бывают нежными до дрожи
и, втягивая когти осторожно,
всё тычут, тычут в шею тёплый нос.
…
Но времечко бежит.
Когда-нибудь
округа огласится волчьим рыком.
Ощерится и взвоет многолико
окрепших слов бунтующая суть,
почуяв в откровении небес
солёный и пьянящий запах крови.
Поманит первобытным, древним зовом
тревожный, ощетинившийся лес.
…
А голод,
как вернейший проводник,
их властно увлечёт, ведя по следу.
Погони. Схватки. Пиршества. Победы.
Вкус жизни, обжигающий язык
и жертвенно хрустящий на зубах
матёрых,
истекающих слюною.
Слова, что мы зачли тогда с тобою,
утратили сомнения и страх.
…
Теперь они дыханьем рвут простор —
по-взрослому …
И вскрыты первой течкой,
плодить себе подобных будут вечно,
/ поэзией, дымящейся из пор /
А в будущем над ними сотни раз
взойдёт Луна / сакральный, вечный символ /
что вскормлена небесной, звёздной синью
сияющих, влюблённых волчьих глаз.