Я таких декабрей не припомню сейчас, родной —
чтоб пружины постелей под утро стонали:
… «Хватит!»
И врастая друг в друга горячим, живым распятьем,
мироточила плоть, как надрезы берёз весной.
…
За границей рассудка проснётся звериный дух —
упразднив навсегда доминанту людских устоев,
распаляя инстинкт,
обостряя предельно слух
двух счастливых волков в диких зарослях травостоя.
…
Что голодным рычанием бешено рвут туман,
превратившись в клубок на излёте смертельной схватки,
истекая блаженно рубиновым светом ран.
Это нежность клыков входит гибельно под лопатки.
…
Грозовое дыхание рвущихся волчьих душ
обожжёт холодком безумия наши лица.
В этом сладком сражении сильный срывает куш.
Я тебе позволяю подмять под себя Волчицу.
…
И огнём обладания жарко ударить в пах,
содрогаясь от ярости новой волны конвульсий.
До последнего выдоха счастье сжимать в зубах —
словно вздыбленность холки, зажатой в тисках укуса.
…
На разорванной ветоши смятых телами трав,
меж чадащих испариной тёмных, глубоких рытвин
остывать обессиленно
дрожью строки в стихах,
что была продиктована сумеркам волчьим рыком.