Войди в неё медленно, осторожно,
лелея ещё нерождённый стон.

Не нужно вопросов,
пустые «можно»
всегда подождут
до иных времён.

Войди — и ты станешь другим и новым,
забудь всё, что было — есть только миг,
забудь даже слово, которым скован —
да и какое тут, к чёрту, слово,
когда мир огромен и многолик,
когда ты томительной жаждой полон,
… показать весь текст …

Инфляция чувств, инфляция слов, инфляция смыслов.
Самое время заткнуться и лечь на дно.
Вот-вот новогодье придёт, нашампанит брызги,
и скомканный спешкой единственный выходной
закончится так же душно, как всё, что тесно.
И что-то начнётся — как всё, что имеет цикл,
но если тебя негромко окликнет бездна,
ты снова пойдёшь по краю считать зубцы.
Пусть кто-то решил, что твой свет для него неярок,
а кто-то, напротив, ослеп от тебя такой,
ты — есть, среди прочих записана в книге парок.
Неспешн…
… показать весь текст …

На мягких шкурах у камина вином невинно забавлялись, трещал огонь, и саламандры за чем-то призрачным гонялись, а вечер плыл, и стало мало касаний лёгких и летящих, и думалось уже неясно, и нравилось сильней и чаще.
Ты целовал, я отвечала. Томительно рыдали свечи, и руки чуткие искали на теле путь, конечно, млечный. И мне хотелось прикасаться, змеей в объятьях извиваясь, а ночь, сойдя на землю в полночь, просыпала на мир стеклярус, и стали звёзды путеводней, и руки чуточку искусней, и я покусывала губы, ведомая тобой и чувством.
А после ты стонал, сжимая в кулак остатки сил и воли, а я вела всё ниже вектор, и мир висел на нити, что ли, и нас качало, нас штормило, и я уже рвалась с катушек, а ты держался из последних, когда мой пульс в запястьях слушал…

В твоей квартире осень?
Как знакомо…
В моей, как видишь, тоже рыжий сплин:
плед, книжка, кофе, сыр, и от истомы
стекающий в подсвечник парафин.
А в зеркалах безмолвно бродит лето —
смешное, яркое, босое и моё.
Пасьянс не сходится —
трефового валета в колоде нет…
Горячее питьё, покой,
безмыслие и пара аскорбинок —
рецепт проверенный в лечении простуд.
День мерно тянется,
в кружении чаинок минуты ненавязчиво текут,
… показать весь текст …

Она идёт по жизни босиком —
единственный протест из всех возможных,
и так по-детски пахнет молоком
запястий тонких бархатная кожа.
Она непозволительно чиста
и вовсе непростительно наивна,
в ней беззащитность нового листа
и тайная надежда на взаимность.

Он — неудачник с ворохом проблем
и сотней пролетевших мимо шансов,
для многих в этой жизни стал никем,
но где-то там, внутри себя, остался —
и смог принять другой и странный мир,
… показать весь текст …