— Я их обожаю! — говорю я даме из Нидерландов.

Ей лет шестьдесят. Небольшого роста, золотисто-загорелая, рубашка-поло, белые джинсы.

Мы в Uno de 50. Марка испанской бижутерии. Моя любимая. Я фанат. Рассказываю этим женщинам из Амстердама, что не покупаю ничего другого (ну, почти), и что качество потрясающее, и что я ловлю их в Берлине, в Барселоне (где мы сейчас), в Швеции — и что все остальное кажется мне бессмысленной мутью. За эту цену, конечно.

Тут очередь. Немцы. Голландцы. Русские.

— Я бы хотела приехать сюда, в этот магазин, ОДНА, — отвечает эта голландская дама уже у кассы. И косится на мужа. У нее блестят глаза. Во взгляде — мешанина отчаяния и вожделения.

Ее муж (высокий седой голландец в полосатой рубашке поло, как у нее, только не белой в красную полоску, а в синей) с рассеянным недовольством оплачивает браслет. Типа это подарок.

Все как обычно. Классика: женщина хочет — мужчина платит, но с долей раздражения — ох уж эти девушки. На мужчине — кредиты, расходы, заботы. А женщины только порхают и тратят.

— Знаешь, — рассказываю я чуть позже продавщице, — Эльвира, тоже испанка, из магазина в Берлине, сказала мне, что ее немного шокируют немки. Они приходят, им все нравится, но они такие говорят: о, я должна показать это своему мужчине. Он должен одобрить покупку.

— Не ожидала от них такого, — отвечает она. — Но я скажу тебе, что самые странные для меня русские. Мужчина говорит за всех. Женщина со всем соглашается. Она просто молча стоит. Он решает, что купить.

— На каком языке вы говорите? — спрашивает потом продавщица. — О боже! Прости! И я это говорила про русских! Я думала, ты живешь в Берлине! Мне так неловко!

— Да ничего. Я журналистка. Я как раз обо всем таком пишу. У тебя, кстати, интересная работа. Ты видишь, как все обстоит на самом деле.

Ведь знаете, любой феминистке, которая декларирует «Женщины — сексуальные рабыни» или «Патриархат мертв», надо просто поработать в магазине женских товаров с месяц. Чтобы узнать, как оно происходит на самом деле.

Женщины приходят туда одни. Или с мужьями. С бойфрендами. И продавцы, которых никто особенно не стесняется, могут увидеть реальную расстановку сил.

О да. Почти любая может заплатить за свои покупки. Конечно-конечно, в 2010-м примерно 30% женщин зарабатывают на содержание семьи. Немки не разрешают платить за себя в ресторанах. Русские девушки делают потрясающие карьеры. Женщины тянут на себе кредиты на дом, образование детей, спортзал для всей семьи и расходы на дом престарелых для бабушки.

Но при этом мужчины ждут нас у магазинов с усталыми и перекошенными лицами.

В этот интимный момент, когда мы делаем покупки, и когда вдохновение окутывает нас, как облако сигаретного дыма, и когда воздух становится сладким, как мед, а предвкушение того, какими красивыми и сексуальными мы будем в наших обновках, заставляет трепетать наши сердца, они разбивают наш мир грез своими скрипучими замечаниями: «Зачем тебе еще одна сумка?»

Даже если мы зарабатываем больше, чем они. Это нечто ужасно патриархальное.

Женщина всегда получает чувство вины за свои желания. Если у тебя есть муж/парень, ты никогда не будешь расслабленной. Купила пальто? Ах, это затаенное, глубинное, практически бессознательное чувство вины! Ну да, это седьмое пальто. И даже если при этом у твоего парня пятьдесят пар обуви, то шопоголиком на грани помешательства все равно считаешься ты. Потому что ты — женщина. А женщину всегда надо ограничивать, иначе она «спустит весь семейный бюджет на шпильки». Мужчина — он только коллекционирует гитары (от 2000), мопеды, ботинки (от 300), куртки Barbour и старинные портсигары. Это серьезно. Это взрослое и осмысленное мужское хобби.

Такая расстановка сил: мужчина привык думать, что он все оплачивает. И женские страсти — это лишь очередной расход якобы на его ответственности. Поэтому он недоволен. На всякий случай. По традиции. Даже если он давно уже не финансовый лидер.

Женщина всегда как бы должна мужчине. Должна ему оправдания. Она ему благодарна — уже только за то, что он не злится, если вернулась домой с новыми чулками.

Женщины часами сидят с мужчинами на невероятно нудных деловых встречах, а мужчина кривит лицо, если ждет девушку у магазина хотя бы полчаса. Это считается нормальным. Женщины закрывают глаза на то, что их мужчины содержат любовниц. Или проигрывают деньги в карты. Или покупают шестой телевизор с очередной игровой приставкой.

Вроде бы это такая ерунда, такая мелочь, но эти детали удивительным образом наполняют нашу жизнь. Это мизерное, казалось бы, чувство вины влияет на наш образ мысли, потому что в результате мы стесняемся быть теми, кто мы есть. Самостоятельными женщинами, которые хотят и могут делать то, на что сами себе заработали.

И мы иронизируем над собой, извиняемся и раскаиваемся только потому, что мужчина будет недоволен.

Мы позволяем себя осуждать, мы позволяем себе это чувство вины — лишь потому, что это уже заложено в глубины нашего сознания. Мы привыкли считать себя легкомысленными, а свои желания — легковесными. Общество относится к женским привычкам и потребностям с изрядной долей юмора. Такое бесконтрольное чувство вины, которое буквально каждый день унижает нас и делает покорными и зависимыми без разумной причины.

Но, честно, это всего лишь атавизм. Этакий хрупкий копчик патриархальных воззрений. Мы не обязаны отчитываться о времени, проведенном в магазинах, и не должны стыдиться ни своих желаний, ни своих возможностей. И к черту любого, кто думает иначе. Мы не должны просить прощения лишь за то, что мы — женщины.