Тикает гулко старый хронометр,
Это мгновенья у жизни отобраны,
Строем отправлены, краткие, в прошлое,
Тащут с собою плохое, хорошее.
В этом мгновении — сердца томление,
В этом — паскуднейшее злоключение,
В этом — длиннейшее ожидание,
В этом — ярчайшее в жизни признание.
Это — от боли на день растянулось,
Это — от горя в пружину свернулось,
И обещало всегда возвращаться,
Чтоб с этой раной не распрощаться…
Это — счастливое — много короче,
Как паутинка — тонко, непрочно.
Может истаять в дымке сомнений
Иль утонуть в вихре волнений.
Эти — никак не окрашены — серые.
Тихие, ровные, равномерные,
Ладно б наполнены неким усердием,
Или глубокою истовой верою…
Нет, не десертные и не пикантные,
Словно бы вакуум глубокий вакантные.
Не различимы пятый от сотого,
Мы не сумели наполнить их соты.
Даже из прошлого напрочь исчезли,
Словно волшебник коснулся их жезлом…
Что же так много этих мгновений?
Пусть бы теплились от прикосновений,
Или искрились от откровений,
Или высокого духа дарений…
Так и ушли… Не наполнены, серые…
Жизни мгновения немилосердные.
Вы ни следа не оставили в памяти…
Плачет стило на старом пергаменте…