Наступили первые летние школьные каникулы. Можно было спать сколько хочешь. Но потихоньку все выползали во двор и начиналась волшебная жизнь. Мы незаметно перелазили через забор, отделяющий наш двор от автобазы, и окунались в таинственный мир приключений.
На территории базы много лет было большое кладбище трофейных машин, долго напоминавшее людям о войне. Это было место чудес. Мы усаживались за руль старых «эмок», «студебеккеров» и на несколько часов превращались в путешественников. У каждого была своя машина! Без пассажиров. Какие звуки мы изобретали, воображая шум мотора, бибикали, тормозили. Улыбаюсь. Всё это сейчас звучит в моих ушах.
С другой стороны забора находился толевый завод. Посреди заросшего травой двора была огромная яма с разогретой смолой, которой пропитывали бумагу и делали рубероид и толь.
Эта яма стала последним прибежищем нашей кормилицы — козы Маньки, которую мне каждый день доверяли пасти.
День стоял солнечный. Мы скатывались с горочки, заросшей травой, завернувшись в старые одеяла. Куча мала, смех. А Манька вырвала из земли колышек, к которому я её впопыхах привязала, и забрела в яму. Когда я обнаружила это, было уже поздно- она по колено погрузилась в смолу. Напрасно пыталась вытащить ноги из смоляного болота и жалобно блеяла, глядя на меня испуганными глазами.
Сердце моё разрывалось от жалости. Пытаясь её вытащить, я погрузилась в смолу выше щиколоток и прибежавшие шоферы с трудом вытащили меня с «лаковыми ботиночками» на ногах.
В тот день я была впервые наказана не словом, а делом. Бабушка долго смывала бензином смолу с моих ног, а потом с наслаждением отстегала меня шнуром от утюга. При этом говорила:"Господи, спасибо тебе, что не погубил паршивку". Запомнилось на всю жизнь.
Прости, Манька.