Место для рекламы

Продолжение

Дед… Я словно проснулась. Дед давно молчал, покуривал свой «Кэмел», а мне все виделась пара молодых отступников, идущих по лесной поляне в туман, держась за руки — на всю жизнь. Красивая легенда. А дед их собирает. Я внимательно посмотрела на него. Худое бледное лицо все в продольных морщинах. Старый курильщик. Твердый и умный взгляд темно-серых глаз. Округлая борода черного волоса кое-где с серебряной сканью. Нет, не абориген. Деревенские теперь бород не носят. Да и говорит он скорее как горожанин.
-А вы сами-то по делу приехали? — внезапно спросил он.
Я растерялась.
-Как сказать… Слышала, что… у вас здесь… башня есть какая-то, — я взяла себя в руки и перестала мяться, — как у того алхимика, вот решила проверить.
-Проверить? У нас все, что захотите, есть.
Местный патриотизм. «В Греции все есть».
-А деревня далеко?
-А вы как слышали-то?
-Да вроде бы, тут городок небольшой в полуверсте от станции, а вы вот говорите — деревня.
-Я говорю… А какое это имеет значение?
-За лесом, что ли?
-Нет, за лесом — это с той стороны, а у нас линию не переходят.
-Как не переходят?! А обратно ехать?!
Наверное, я должна была испугаться, но почему-то я чувствовала, что здесь мне ничего не грозит, даже «понарошку»…
-А здесь и садятся. Куда надо, туда и доедешь. Если перейти — заплутаешься. Можно и совсем пропасть.
Голос его звучал так обыденно, будто речь шла о соседней улице — не ходи, там хулиганы. Мне стало весело.
-А вы, значит, тоже куда-то поехали?
-К внуку. У меня внук здесь живет. Раз в неделю у него бываю. Чаще-то не выходит: у него хозяйство, а у меня — дежурства.
Забавно. Обычно бывает наоборот.
-На соседней станции живет?
-В Кузьме.
Он вдруг резво поднялся, подхватил свой «русский адидас» и устремился мимо меня к платформе:
-Извините, мне пора, — сказал он поспешно.
Я увидела, как, снова резко тормозя, подошла электричка, дед быстро вскочил на подножку, двери закрылись, и электричка стремительно укатила. Они здесь и минуты не стоят. Где это, он сказал, живет его внук?!
Я обошла станционную халупу. Между прочим, по расчищенной дорожке! Названия станции на той стороне, конечно, не было. Но и никакой «долины ровныя» за халупой тоже не наблюдалось. А наблюдалась там хорошо утоптанная широкая тропочка в сугробах, а вдали, в морозном тумане — дома провинциальных расцветок: бледно-зеленые, бледно-желтые и серые. Типичные. Интересно, здесь все типажи такие, как этот… абориген?
Я ступила на извилистую тропу.

Глава II. ГОРОД
Чего не видишь, о том и не грезишь.
Русская пословица.

Тропинка шла ровная, без бугра посередке. Скорее тротуар. Кто тут ходит? Поселок-то весь домов двадцать, насколько видно. Ну и туман!
Я стала вспоминать разговор с дедом. Во-первых: все, кто приезжает, сомневаются. Еще бы… И много приезжает? По станции этого не скажешь. Кроме меня никто не вышел, — когда приезжают и, следовательно, уезжают? Они все здесь остаются… Во-вторых: о чем говорили? Кузьма-алхимик, Межень, линию не переходят. Отвел глаза. «Налево пойдешь,. направо пойдешь,. а вообще — смотри сама.»
Я поглядела в туман впереди. То ли он волнами ходит, то ли у меня в глазах рябит? Морозный туман не двигается. Очертания поселка смещались, колыхались, как мираж. В снежных пустынях бывают миражи? Может, я опять во сне все вижу? Оглянулась. Сзади тумана не было. Халупа стояла. Я не была уверена, что там будет все по-прежнему, если я вернусь. Если я вернусь…
Ах, как я любила всегда волшебные сказки! Ковер-самолет, молодильные яблоки, соколиное перышко… А еще лучше — заветное слово — и звери помогают, горы раздвигаются, за сотни верст видишь.
И вот сон…
Свистит ветер. У оконного проема стоит человек. Указывает рукой вдаль. Я смотрю.
…Там голубеет у лобастых гор
На юге город, осиянный светом,
От плоских кровель в утренний простор
Возносятся, сверкая, минареты…
И вдруг — балаган, ярмарка, толпы людей, шум, — и сам чародей в заурядном костюме, неотличим от всех; и, как взмах руки, — опять тишина, чудо.
И наутро лежал на столе билет с названием незнакомой станции.
…Когда же кончится эта свистопляска перед глазами? Вон тот серый дом… двухэтажный? Точно. Теперь ясно видно. А рядом два таких же, только розовых, с ажурными крылечками и балконами. Дома-то и не крашеные, а из цветного камня. Какие акварельные цвета! Туман исчез, надо же. И поселок немаленький. По всей окраине — яркие деревянные теремки.
Я входила в улицу. Окна блестели холодной синевой, как колодцы, и также не пропускали в себя взгляда. Вдоль стен слева дремали тени ромбами дымчато-голубой кисеи. Навстречу шла не спеша румяная женщина в ярком платке знаменитого Павлова Посада, в полушубке со сборками и белых с узором по верху валенках. Я сразу решила, что под полушубком у нее пестрый сарафан и вышитая крестом сорочка. Ах, как хорошо! Как славно улыбается! Наверное, в одном из этих теремков живет. Очень к ним подходит.
А на главной улице, в которую я вошла, дома солидные, ухоженные. Особняки. Перед многими небольшие скверы с липами и тополями. Витые решетки балконов, причудливые лепные карнизы или строгие греческие линии проглядывают сквозь узоры оград или возвышаются у самой мостовой. Солнце привольно струится на снеговые колпаки оградных столбиков, на нетронутой белизны сугробы вдоль домов, на белую дорогу, вымощенную каким-то светлым камнем и необычайно чистую, — ни пятнышка грязи, ни снежинки.
Как, интересно, тут главную улицу называют? Скажем, Пустая. Или Центральная. Или уж — Главная просто. А вон и табличка на углу здания, — ну точь-в-точь как наше районо. Наверное, городская управа. Как быстро-то… Не успеешь подумать — читайте, пожалуйста!
Улица Рамзи* … Ну да. Основатель города, первопоселенец…
…И вовсе не как районо. Окна широченные, двери дубовые, со старинной резьбой, а колонны деревянные, круглые и тоже все резные. Живут же люди! Что там на вывеске?

МАГИСТРАТ
ГЛАВМАГ

Зайти, что ли? А, на двери бумажка белеется. «Ушли за пивом» или «Учет». Застраховались.
Я прошла между колоннами к двери. Не бумажка, а капитальная табличка:

Уважаемые гости!
ПРОСЬБА В ВЫХОДНЫЕ ДНИ
ПО ГРИГОРИАНСКОМУ КАЛЕНДАРЮ
НЕ БЕСПОКОИТЬ!

А у нас какой календарь?! Кто бы знал… Не беспокоить… Ну, и куда идти?

*Рамзи — знак, символ (татарск.).

Опубликовала    28 янв 2013
14 комментариев

Похожие цитаты

Трубадур и Открытое Сердце

Давным-давно в одном маленьком городе жила девушка. Не худая и не толстая, не красавица и не дурнушка — на первый взгляд самая обычная девушка. Но вот сердце у неё было особенным — оно было открыто миру настежь и способно видеть то, что другие не замечали. Увидев красоту в самом обыденном, Сердце приумножало её и щедро делилось со всеми. А заметив чью-то боль, грусть, горе — Сердце вбирало их в себя, сколько могло, и людям становилось легче… Горожане так и прозвали девушку — Открытое Сердце.
Как…

Опубликовала  пиктограмма женщиныМилли-Адель  13 янв 2013

Глава I. ДОРОГА

«…налево – сказки говорит. Там чудеса!..» А. Пушкин

Мотор взвыл на высокой ноте, набрал обороты, все понижая тон, и его звук слился с перебранкой колес. Разогнался. Пять-семь минут — и он загудит еще ниже тоном, взвоет на торможении, электричка остановится, зашипят и ухнут раздвижные двери: «С-ция …делеево», — хрипнет репродуктор, — следующая…", — не разобрать.
Уже почти четыре часа — разгон, сбивчивая брань под ногами, надсадный вой, «осторожно, двери закрываются» и опять — по кругу, нагоняя тягостную истому.
Ну, слава Богу, еще десять минут. И …

Опубликовала  пиктограмма женщиныГалина Полеснова  27 янв 2013

Продолжение #425691, #426861

Из ближнего переулка вывернулся мальчишка лет двенадцати в громадной заснеженной куртке, которая сидела на нем боком и была наполовину расстегнута. Мой Андрюха всю жизнь так ходит. Он несколько раз на ходу повернулся всем корпусом к переулку, — а вслед ему неслись звонкие пацаньи крики, — и зашагал широким шагом в мою сторону.
Мордаха у него сияла удовольствием от какой-то удачной проделки. Сквозь морозный румянец на щеках светились крупные веснушки (как у Ярины), из-под вязаной шапки спускалис…

Опубликовала  пиктограмма женщиныГалина Полеснова  30 янв 2013