когда чувствуешь смерть, то так хочется пить и гулять. метроном, что внутри, поломался, сошёл с траектории.
я всегда говорила, что сдохну в свои двадцать пять. но никто не поверил, что это не аллегория.
все кричали: «ты, Ленка, талант/виртуоз/молодец! прямо в точку попала! со мной как совпало, ну надо же!»
но никто не поверил, что к Ленке приходит пиздец. настоящий, с лекарствами, страшный, а вовсе не радужный.
повторяли, что «литгероине» пора повзрослеть, нарожать два десятка детей и писать про хорошее.
но никто не поверил, что дышит в лопатки ей смерть, так банально на смерти других позвоночных похожая.
говорили: «держись! этот мир не настолько уж плох, чтобы столько об этом писать. задолбала депрессией!»
я фальшиво смеялась для них, как больной скоморох, и срасталась порой с этой странной, убогой профессией.
и совсем не хотелось доказывать и объяснять, что стихи — это жизнь, а не просто сухая теория.
я всегда говорила, что сдохну в свои двадцать пять.
но никто
не поверил,
что это
не аллегория.