Бродяга снег, мокрый и совсем серый от городской грязи, медленно растворялся под ногами пешеходов. Его время прошло, пришла пора уходить, освободить место, для красивых зеленых газонов и ярких клумб. Сам снег никогда не видел ни этих газонов, ни этих клумб, но четко знал, что скрываться от теплых весенних лучей он долго не сможет.

Мокрые, грязные комья липли к ботинкам и тонким шпилькам, люди старались скорее перейти то место, где его еще по-прежнему было много. Снег вздыхал и вспоминал все, что он пережил за свою недолгую жизнь. Помнил он как первые хрупкие снежинки, робко касались подмерзшего асфальта, как маленькие, веселые детишки, ловили хлопья и радостно взвизгивали, когда кому-то попадали на ресницы или касались губ… Слезы тоски и горестных воспоминаний стекали в грязные лужи. Еще день, а может быть два и его не станет. Ночь совсем не надолго делает легче, но и это облегчение становится все короче и короче.

Снег вспоминал, как совсем еще новый, чистый и легкий, искрился под лучами городских фонарей, а днем отражал яркое солнце. Вспомнил он и о том, как однажды заискрился настоящим ночным светом — отблеском далеких звезд. Он любовался собой и думал, что так должно быть всегда, но потом фонарь опять наладили и мертвенно-бледные отблески желтоватых лучей почти не радовали его своей игрой…

— Я погибаю… — слезы боли все сильнее и сильнее текли под ноги прохожим…

А еще снег помнил о том, как по нему любила прогуливаться пара молодых людей. Держась за руки или целуясь, они обязательно останавливались под фонарем, а иногда кидали друг в друга снежные шарики. Каждый из них радовался, и чувство счастья и эйфории передавалось ему, тогда снег старался искриться еще ярче, старался стать мягким и податливым, он радовался с ними… Прошло уже много времени, но пара больше не приходила, и тоска по ним жгла его еще сильнее…

— Я погибаю…

Он старался не помнить, как впервые попробовал едкого и грязного песка с солью, как острая боль прожгла легкие снежинки и коснулась самого дна. Тогда он очень сильно болел растворяясь на глазах, но природа сжалилась и взяла верх — свежие и более крепкие снежинки вновь вернули его к жизни. Было больно и он испугался, что все повторится опять … Шли дни, снег ждал, совсем не озлобился и не покрылся ледяной коркой, а остался ласковым и ярким.

Помнил он как маленькая детская ручонка, малыша, который впервые видел снег, коснулась его нежной перины. Теплые пальчики обожгли хрупкие снежинки, но это чувство не было страшным, не было отталкивающим, снег наблюдал за первыми шагами малыша, за тем как тот с заливистым смехом рассматривал свои следы…

Снег вспоминал эти моменты, и становилось легче, он почти ощущал радостное падение-полет — как впервые в жизни.

— Эта ночь последняя, я ухожу…

Снег переставал плакать, тонкие, грязные струйки больше не делили асфальтированную дорожку на серо-черные полосы. Становилось темнее, но фонарь не зажигался. Не зажегся он и когда стало совсем темно. Заплаканные глаза, еще хранившие следы былого восторга бриллиантовых россыпей, вновь отразили яркие звезды — последние в его жизни.

Снег уже не плакал совсем, он чувствовал себя сильнее и страх перед будущим днем отступил, он просто восхищался звездами, яркими и вечными.

— Вот ты где!- услышал он знакомый женский голос. Снег совсем не заметил, как пара молодых людей вновь приблизилась к нему. Теплые женские руки подняли его почти к самым глазам, они тоже отражали звезды: «прямо почти как я; - подумал снег».

— Уходишь; - произнесла она, — ну что ж тебе тоже нужно отдыхать…

Снег таял, но он совсем не чувствовал боли, просто уходил, думая о том, что даже в последний миг он увидел все что так полюбил.

— Отдохни, а на следующий год возвращайся обязательно, мы будем ждать тебя…

Тонкие струйки, чистой, талой воды упали на холодный асфальт, его больше не стало, но еще не коснувшись асфальта он вспомнил о том, что уже когда-то был таким, вспомнил чистые луга, вспомнил шикарные горные вершины и звезды — огромные, яркие, далекие и вечные…