Среди скалистых берегов
Под сводом потайной пещеры,
Стоял набитый до краев сундук.
На старой медной двери
Огромный кованый засов
Висел, собой оберегая
И клад скрывая от врагов
Металлом хладным чуть блистая.

Омыты бременем веков
О смерти мне напоминая,
Валялись кости ходоков,
Что клад искали, умирая.
У стен, ведущих к двери той,
Вокруг безмолвно, тишь, покой.
Лишь ветра свист стоял ужастный,
У входа в ад там злой прибой
В пещеру жути нагоняя,
Седой пенистою волной
Скалу жестоко разрушая.

Боясь разрушить смерти строй,
Ломал я голову. Взывая,
Сквозь мрак пещеры проникая,
Струился мягкий, голубой
Луч света из-под двери той.

К засову чуть я прикоснулся,
Взглянув на стлевший труп в углу.
Затем мгновенно обернулся…

Тот скрипки голос был печальный,
Зовущий, манящий ко сну.
Играла марш мне погребальный
Я погрузился в дремоту.

В премдсмертный час иль миг прощальный
Злой гений, дергая струну,
Вверг в мрачный мир меня
И понял вдруг, что я лечу.
Оставив позади пещеру,
Взирая сквозь ночную мглу.

Полет мой долго продолжался,
Но скоро прибыл я в страну,
Где в забытье лежать остался
Окутан в дремы пелену.

В груди все силы собирая,
Глотнув кровавую слюну,
Тупую боль одолевая,
Я громко крикнул в тишину:
«Ни мертвой вечности знаменье,
Ни лунный свет в тиши ночной
Ни стоят страстного мгновенья
Любви твоей, о Ангел мой!»

Ушел, не тронув я той двери,
Забыл про кованый засов.
Пусть клад свой вечно охраняют
От ходных, страждущих врагов.
Друзья! Кто в вечность жаждет влиться,
И сбросить жизни тяжкий груз,
Пусть к смерти сладостней стремится.
И вспомнит, что в душе он пуст!