Бог знает откуда серебряный кот
приходит, глазами сверкая.
Мой ангел-хранитель нисходит ко мне,
сидит в изголовье, мурлычет луне,
искристою шерстью касаясь лица,
и песню, как пряжу, струит без конца,
истерзанный слух мой лаская…
Приходит ко мне абиссинский тотем
и странные — молча — ведет разговоры
(Ах, скоро ль увижу далекие горы!) —
меж тем, как в молчании — множество тем.
(Ах, скоро ль!..)
И я погружаю в пушистую шерсть
ладони, чтоб ласково стало душе
среди сумасшествия ночи…
О, странная прихоть, — серебряный кот!
Куда ты уходишь и кто тебя ждет?!
Зачем ты остаться не хочешь?!
Он в воздухе чертит таинственный знак
когтистой серебряной лапой
и тихо мурлычет мне: «Пусть будет так…»
Чтоб лучики не поцарапать,
он когти втянул и выходит в окно
сквозь плотно закрытые рамы
по лунным лучам, чтобы слиться с луной,
чтоб стать со светилом как будто одно, —
но уши кошачьи видны все равно,
как фрески в разрушенных храмах…