Она пришла ко мне с целым мешочком красок и торжественно объявила:
- Мы перекрасим слова в совершенно другие цвета.
- Зачем? — удивился я.
- Мне надоел этот скучный мир.
- А причем здесь слова?
Она посмотрела на меня тем самым взглядом, после чего я стремительно с ней соглашался.
- Ты права, Фламинго! Прямо сейчас мы начнем их красить. Я тоже устал от жизни.
Весь день напролет мы перекрашивали слова, придавая им самые неожи-данные тона. Временами случались казусы, как со словом папоротник, который никак не хотел становиться оранжевым. Пришлось его сделать желтым, и оно исчезло. Чтобы ничего не забыть, мы перемещались по лесенке словаря и, когда добрались до слова «ящур», долго держали его в руках, чувствуя грусть от прощанья со
старым миром.
- Может оставим? — спросил я тихо. — Пусть хотя одно останется тем, что было.
- Ни в коем случае! — заявила она и, положив его на ладошку, мгновенно облила красным.
Потом нам захотелось посмотреть, что творится вокруг, и мы подошли к окну. Но за окном была пустота. Ни домов, ни деревьев, ни улиц. Никого из прохожих, что дотоле блуждали под окнами. Мы
повернулись назад и не увидели комнаты, в которой находились минутой раньше.
- Где мы?! — спросила малышка, исчезая у меня на глазах.
Следом исчез и я. А всё потому, что в своем усердии… Мы перекрасили и свои имена.
Теперь я не здесь, но с учетом обретенного знания, это не столь печально. Ибо отныне я знаю… Что есть только слова… Только слова и ничего! другого. А то, что вы видите… А, собственно, что вы видите? Дерево, реку, камень… Слова, приходящие
стайками и между прочим всегда на время. Ведь даже самый незыблемый камень рано или поздно превращается в прах… То бишь — в другое слово.
Вот и получается, что эти милые существа… Эти залетные бабочки звуков… Они и только они…
Творят Реальность.