Омела — вечнозелёное растение, род полупаразитных кустарников.

Глава первая. Мусорщик

Мусоровоз, гулко дребезжа по промёрзшей дороге, громадным насекомым неспешно полз во тьме. Колючий январский ветер поднимал снег с земли и позёмкой бросал в чрево улиц. Бледные фонари окоченело застыли на бетонных столбах в ожидании запоздалого зимнего рассвета. Кое-где в домах уже начинали светиться окна, полусонные горожане неохотно вставали и собирались на работу, спотыкаясь о разбросанные на полу пары тапок и всё ещё путая видения и реальность.
Вениамин стоял на подножке мусоровоза и смотрел вдаль. За химическим заводом медленно занималась заря, первые троллейбусы, взрывая искры на инеистых проводах и скрипя, словно жалуясь на свою машинную судьбу, ехали по асфальту. По краю дороги стояли жёлтые пластиковые контейнеры. Вениамин ждал, когда мусоровоз остановится напротив каждого из них, слезал с подножки, подкатывал контейнер, вставлял в нишу и нажимал кнопку. Мусор в целлофановых пакетах падал в зёв мусоровоза и Веня возвращал контейнеры на прежние места.
«Долбаный холод…» — Веня поёжился и представил свою тёплую однокомнатную квартиру, диван и бутылку портвейна в кухонном шкафчике. Но желанный мираж исчез так же быстро, как и появился. Машина снова остановилась напротив контейнера. Веня вздохнул и спрыгнул на снег. Оставались ещё улицы Столярная и Береговая. Раненая пунцовая заря разливалась над домами, стекая вязким крюшоном со сморщенных крыш. Было тринадцатое января, понедельник.
Вениамин Осеев жил в девятиэтажке возле находившейся невдалеке старообрядческой церкви и сквера имени Героев Декабристов. Жил вместе с лохматым кобельком породы двортерьер по имени Роберт и призраками своих несбывшихся надежд. Ещё там жили воспоминания: о прошедшем детстве, годах в школе, четырёхлетнем браке и дочери Леночке, ныне находящейся при бывшей жене Антонине в квартире на другом краю города. Пришедший с работы Веня выгулял радостного Роберта, подогрел вчерашний борщ, налил полный стакан портвейна, выпил, закурил и уставился в окно. Вечерело. Угомонившийся было ветер снова показывал свой норов, во многоэтажке напротив люди встречали Старый Новый год, сосед с седьмого этажа Колька уже орал пьяные песни, потерявшись на лестничной площадке и бестолково ища дверь своей квартиры. Всё как всегда, будто в этом мире ничего никогда и не меняется. Вениамин почистил зубы, лёг в постель и забылся во сне.

Первый сон Вениамина

Очнулся он от толчка. Двое загорелых воинов с короткими копьями тащили его за руки по песку. Веня обнаружил, что совершенно голый, а с его лба тонкими струйками стекает на глаза кровь. Воины бросили Веню перед жрецом-гаруспиком, тот ловким движением вскрыл горло подведённому помощником козлёнку и вырезал у него печень. Затем наклонился над ней и что-то долго изучал. Наконец он посмотрел карими, холодными глазами на Вениамина и дал знак рукой стоящим за его спиной воинам. «Nupta Contagioso — брак с трупом» — произнёс чей-то голос в Вениной голове и почему-то пришла уверенность, что последние два слова сказаны на этрусском языке.
Только сейчас Веня заметил полуразложившееся тело длинноволосого мужчины невдалеке. Воины схватили Вениамина, подволокли к телу и накрепко привязали верёвками к трупу. Веня почувствовал невыносимое омерзение, а ещё жажду. Рыжее солнце жгло нестерпимо, вскоре на их тела стали садиться рои насекомых, из тела трупа выползли белёсые черви и принялись поедать Венину плоть. Веня задёргался на песке в тщетных попытках освободиться и провалился в глубокий обморок.

Кто-то шершавым, вонючим языком лизал его лицо. Открыв глаза Вениамин с облегчением узнал Роберта. Электронные часы светились зелёными цифрами в темноте и это ещё более убедило Веню, что всё случившееся было сном. Но липкий пот невольно напоминал о происшедшем. Добравшись до кухни, Веня открыл кухонный шкафчик и вылил себе в горло из бутылки оставшийся портвейн. Закусив хлебом с колбасой, он оделся и отправился на работу.
Водитель мусоровоза, Игнатыч, уловил от Вени запах «свежака», но ничего не сказал, а только сплюнул на дорогу. И снова покатил железный скарабей по освещённым фонарями улицам, так же стояли жёлтые контейнеры с мусором, словно захороненная армия китайского императора Шихуанди, но только не глиняная, а пластиковая. Наступила короткая оттепель, а Веня курил и думал о своей паскудной жизни. Вспоминался ему детский садик, где он любознательным и бойким мальчиком залезал на грушу возле деревянной крашеной беседки, играл в прятки и «квача» с одногодками и наотрез отказывался спать в тихий час и есть рыбные котлеты. Затем представился ему пасмурный день ранней осени, когда он наряженный, с цветами и полный недоумения стоял во дворе ближайшей школы среди своих сверстников, а пожилой усатый директор зачитывал приветственную речь. И потекли годы получения знаний.
Первая классная учительница, Раиса Михайловна, искренне верила в своё предначертание — делать из вверенных ей учеников полезных членов общества. Так постепенно через её усилия в Вениамине сначала поселился демон ПОСЛУШАНИЕ (каждый ученик должен быть послушным), за ним демон БУДЬ КАК ВСЕ (ученики не должны выделяться) и наконец демон ТЕБЕ ЧТО, БОЛЬШЕ ВСЕХ НАДО? (если два первых демона ещё не обрели полную власть). Веня чувствовал, как доселе безграничный мир вокруг него стал медленно, но неудержимо сжиматься. Сидя на уроках, он находился в каком-то полугипнотическом трансе, посмотрев по сторонам замечал, что его одноклассники находятся в таком же состоянии, словно заключили негласный договор и неотступно ему следуют. Краски мира, которые раньше напоминали калейдоскоп из постоянно двигающихся и переливающихся цветных стёклышек, стабилизировались и померкли. В таком состоянии прошли долгие десять лет и вот уже всё тот же директор вручает Вене аттестат, говоря, что школа сделала всё, чтобы подготовить их к жизни. Последующие полтора года в механическом училище ещё более отупили Веню, тогда же он и пристрастился к портвейну, потому как любой автомат без смазки непременно сломается, вот Веня и смазывал уже начавшие покрываться лёгкой ржавчиной шестерёнки своей души.
Пришедшая повестка из военкомата уведомила Веню о том, что настал и его час отдать долг Родине. Никакого долга Вениамин за собой не чувствовал, но не имея возможности откупится, как его бывший одноклассник Славка Булочкин, у которого родители работали в горисполкоме и понимая неотвратимую кару за нежелание исполнять долг, Веня провёл следующие два года в ракетных войсках, где к безразличию к окружающему добавились мутные оттенки злости. После демобилизации демон БУДЬ КАК ВСЕ нашёл для Вени жену — Антонину Кириллову, демон Послушание убедил зачать с ней ребёнка, а демон ТЕБЕ ЧТО, БОЛЬШЕ ВСЕХ НАДО? устроил наладчиком на завод. Вскоре к ним присоединился и четвёртый демон БУДЬ НАСТОЯЩИМ МУЖИКОМ! Впрочем, этот демон жил во многих Вениных знакомых, да и просто прохожих. Чтобы не быть заподозренным в том, что он не настоящий мужик, Вениамин ругался матом, картинно сплёвывая через зубы, употреблял словечки из блатной фени, по пятницам нажирался в умат в гараже токаря Бирюкова с такими же настоящими мужиками, рассказывал, как дома его жена ходит по струнке, хотя сам попал под каблук с первого дня после свадьбы, почти всю зарплату отдавал жене, пряча в вонючий носок небольшую заначку на опохмел. Иногда настоящие мужики устраивали между собою драку по какому-нибудь пустяшному поводу и потом кто-нибудь из них гордо ходил с подбитым глазом или рассечённой губой, хвастаясь по пьяной лавочке:" Это что, он меня только краем задел, видели бы вы, как я ему накостылял!" Под руку мужикам мог попасться шедший за продуктами в магазин ботаник или просто кто послабее и тогда на нём они вымещали весь свой кураж и звериную злобу. Но это почему-то не касалось стоящих возле джипа кавказцев криминальной наружности, которых даже в алкогольном запале мужики обходили за версту. Антонина же, Венина жена, насмотревшись в интернете инфоцыган-коучей, несмотря на то, что была более чем средней наружности, полноватая, низкого роста и умом не шибко вышла, с чего-то возомнила, что ей непременно нужен олигарх, подала на развод и раздел имущества, взяла Леночку и переехала в другую квартиру. Так Вениамин остался один, пока не подобрал апрельским утром на остановке скулящего и голодного щенка, которого назвал Робертом, чтобы хоть чем-то выделиться среди других человеческих клонов. Уйдя в длительный запой Веня лишился и работы на заводе и только спустя месяц через знакомого устроился в местный Жилкомхоз оператором мусоровоза.
Машина остановилась. Вениамин подкатил контейнер. Демон НАДО БЫ ОПОХМЕЛИТЬСЯ навязчиво подсовывал в сознание образы нефильтрованного пива с воблой. «Будь оно всё проклято!» — вырвалось у Вени и скатившаяся из глаза слеза застыла на небритой щеке. Прошёл ещё один нудный, бесполезный и серый день. Вчерашний жуткий сон не то чтобы позабылся, но поблек, смазался, затаился. Веня никогда не был особенно верующим, но зайдя в находившуюся недалеко от дома церковь минут пятнадцать постоял внутри и вышел уже с надетым на шею кипарисовым крестиком. Выгуляв и накормив Роберта, Вениамин включил телевизор. Передавали футбол. Команда, за которую он когда-то болел проигрывала аутсайдеру со счётом 4:1 уже после первого тайма.
«Придурки!» — отметил Веня, выключил телик и минут двадцать поёрзав наконец заснул.

Второй сон Вениамина

Вениамин открыл слипшиеся глаза, но увидел перед собой белую ткань. Он стоял на коленях и был покрыт саваном. Рядом послышались человеческие голоса. Слов Вениамин не понимал, доселе никогда он не слышал ничего подобного. Мало-помалу стали возвращаться воспоминания. Его звали Айомхэйр, он был крестьянином и жил в Галлии. Близился священный праздник Поклонение Омеле, жрецы избрали Айомхэйра для жертвоприношения. В этот праздник приносились жертвы всем богам сразу, а поскольку преступников и военнопленных не хватало, то прорицатели по полёту птиц определяли имена тех, кого выбрать и из галльского народа. Кто-то рывком сорвал белый саван с его тела. Веня-Айомхэйр вгляделся в открывшуюся перед ним дубовую рощу. В глубине, под сенью вековых дубов находился жертвенный алтарь. Возле него стояли длиннобородые жрецы с острыми серпами в руках, покрытые пыльцой омелы. Рядом с ними находились жрицы с пустынного острова Сенги Лиамбис. Об их крайней жестокости ходили недобрые слухи, даже моряки старались обходить этот остров стороной. Справа стояли на коленях пленные римские легионеры со связанными за спиной руками, охраняемые воинами. Слева в таком же состоянии были преступники и выбранные прорицателями жители. Верховный жрец дал знак и воины схватили первого легионера, подвесив его на дереве.
«Наш дар Езусу!» — пропел жрец и рассёк серпом живот римлянина. Поток крови обагрил изумрудную траву, кишки несчастного вывалились наружу.
«Наш дар богу Тевтатусу!» — продолжал петь Верховный жрец, его помощницы-жрицы бросились к приговорённому к смерти за преступление и затолкали истошно вопящую жертву в огромный кипящий котёл. Конвульсии ужаса пронеслись по Вениному телу.
Из чащи вывели несколько женщин. Воины подвесили их вниз головой на раскидистых ветвях древних дубов. Попеременно жрецы подходили к ним и острыми серпами отрезали груди. Затем снимали окровавленные, ещё живые тела и насаживали на отточенные колья, пронзавшие их насквозь на всю длину.
«Наш дар Таранису!» — снова пропел жрец и четыре жрицы подошли к Вене.
Но вопреки ожиданиям, его повели прочь из леса.
«Неужели пронесло? Не может быть…» — змеями копошились мысли в мозгу.
За опушкой Веня увидел странное сооружение из ивовых прутьев, по форме напоминающих человека. Жрицы ввели Веню внутрь и накрепко привязали к прутьям. Только сейчас Вениамин заметил разложенные внизу дрова. Вышедшей из леса жрец с рыжей бородой подошёл к сооружению, ему подали зажжённый факел.
«Наш дар Таранису!» — как раскат грома, прозвучали роковые слова, промелькнул брошенный факел и жадное пламя лизнуло сложенные дрова. Веня стал задыхаться от дыма. Огонь неумолимо поднимался вверх, к его ногам. Из рощи донеслись очередные душераздирающие крики.
«Эра омелы…» — запели жрицы.
Сквозь пелену едкого дыма Вениамин заметил кружащие над деревьями стаи ворон. Затем всё исчезло.

Веня проснулся в своей квартире и долго лежал, не в силах подняться. В носу ещё держался запах густого древесного дыма, перед глазами стояли принесённые в жертву римские легионеры. Опаловый рассвет еле-еле занимался за шторами.
«Следующую ночь я уже не перенесу» — подумал Веня и стал судорожно перебирать варианты.
Кипарисовый крестик не помог, знакомым об этом не расскажешь — засмеют, а то и пальцем у виска покрутят. Идти на работу Веня однозначно не мог, чувствуя себя совершенно разбитым и подавленным. Он с трудом дотянулся до телефона, набрал Игнатыча и соврал, что воспалилась десна и надо срочно идти к зубному.
«Да мне то не заливай! — раздался в трубке глухой голос Игнатыча — снова, небось портвешка перебрал?- водитель мусоровоза рассмеялся и уже снисходительно успокоил Веню:» Твоё счастье, машина сломалась вчера, а деталь только после десяти привезут, отгул тебе сегодня короче, Марья Прокофьевна вчера просила передать, да я закрутился, хорошо, что ты сам позвонил".
Вениамин с облегчением положил трубку. Прибежавший Роберт увлечённо лизал Венину руку и пытался уткнутся в лицо холодным носом. Веня встал, заварил себе на кухне крепкого чая и включил ноутбук. В разделе услуги нашёл объявления практикующих экстрасенсов и записал первый же попавшийся номер. В нём значилась некая Татьяна Алфёрова, практикующий маг и сновидец, потомственная ведьма.
«Без ведьмы тут точно не обойтись» — глубоко вздохнул Веня и закурил противную, дешёвую сигарету. Через два часа он набрал номер и приятный женский голос предложил ему прийти на приём сегодня на полчетвёртого, объяснив, как лучше добраться.
У Вени раскалывалась голова, но он твёрдо решил не пить сегодня, так как не хотел предстать перед Татьяной обычном алкашом поймавшим «белочку». Хотя, возможно, так оно и было, но посещение нарколога Вениамин считал крайней мерой и нецелесообразной. Одевшись, накинув поводок на лающего Роберта, Веня вышел на улицу. Снежинки, медленно кружа в воздухе, опускались на чернильный асфальт. Дул лёгкий ветерок. Три говорившие пенсионерки замолкли и настороженно посмотрели на Веню. Тот, чувствуя подступившую неловкость поднял воротник утеплённой китайской куртки из кожзаменителя и направился по дорожке к реке, хотя в другое время пенсионерки вполне могли бы услышать от него направление, куда им идти. Спустившись по заснеженному обрыву, Веня долго смотрел на лёд. Роберт, как оглашенный, носился по берегу между заснеженных ив и лаем разгонял одиноких сорок. Вениамин испытал к себе всепоглощающую жалость, а затем такое же сильное отвращение. Где тот счастливый мальчик, который сбивал камешками спелые груши в детском саду? Всего лишь двадцать шесть лет, а жизнь обкорнала, сжала, скукожила. Веня непроизвольно сжал пачку с двумя оставшимися сигаретами в кармане куртки, вытащил и со злостью бросил на снег. Посмотрев на часы, он подозвал к себе Роберта, поцеловал в мокрый лоб и побрёл домой. Время сегодня почему-то тянулось медленно. Пообедав, Вениамин побрился, достал из комода новый свитер и ещё неношеные серые джинсы. Разжевав мускатный орех — верное средство от перегара, Веня Осеев, принаряженный и довольный отправился на встречу к экстрасенсу. Проехав восемь остановок на автобусе до обозначенного места, Веня перешёл улицу и остановился напротив двухэтажного особняка, по виду ещё дореволюционных времён. Особняк сдавался под офисы. Поднявшись на второй этаж Веня прошёл в самый конец западного крыла и застыл перед дверью. Изящная глянцевая табличка сообщала, что именно здесь принимает парапсихолог и сновидец, потомственная ведьма Алфёрова Татьяна Витальевна. Сглотнув предательски подступивший к горлу комок, Веня неуверенно постучал в дверь.
«Вот и дожился, к ведьме сам иду…» — промелькнуло в голове, Веня выдохнул и взялся рукой за латунную ручку.

Продолжение следует…