Объятый хмурыми думами Добромир, не сразу услыхал стон.
— Кто здесь?
— Это я, воевода, Асташка.
— Ты всё слыхал?
— Да, воевода.
— Ты цел?
— Да, воевода. Лишь ребра болят, да голова гудит.
— Тогда ползи ко мне, и протяни руки — я попробую перегрызть веревки.
— Воевода, давай я.
— Не рассуждай, ползи.
Они завозились, устраиваясь на полу, пока связанные руки Асташки не уткнулись в лицо Добромира.
Снаружи доносились крики, песни, смех — то Чикибеево воинство праздновало победу.
Некоторое время ушло у Добромира на то, чтобы крепкими зубами перегрызть жёсткие власяные верёвки. Он несколько раз откидывался назад передыхая. Иногда крики за войлочными стенами юрты становились громче, и воевода настороженно замирал, прислушиваясь. В конце концов дело было сделано и руки Асташки оказались свободны.
— Бери грамоту! Выбирайся прочь! Хватай коня и во весь опор скачи на Восточную заставу. Покажи грамоту Ратибору. Вели ему занять моё место. Идите в Калиничи, подымайте войско. Потом в Мойжель — требуйте ответа у Князя.
— А как же ты, воевода? — спросил Асташка растирая затёкшие от верёвок руки. — Давай вместе.
— Нет, — твёрдо сказал Добромир. — Я остаюсь. Вдвоём мы не уйдём. У меня обе ноги раздроблены. Беги, Асташка. Сделай так как я сказал. Беги! — крикнул он.
Асташка начал поднимать войлок задней стены юрты, когда Добромир окликнул его:
— Асташка, погоди.
Парень обернулся, и с надеждой уставился на своего господина.
— Береги Любаву, — тихим голосом сказал Добромир. — И передай ей, что мы встретимся. Обязательно встретимся.
Асташка зарыдал в голос.
— Да беги же, дурень! — громко закричал Добромир…
Через некоторое время, полог юрты откинулся, и внутрь вошёл пышущий гневом Чикибей. Глаза его, и без того узенькие, превратились в две щелочки.
— Ты думаешь он удрал? Ты думаешь он принесёт тебе свободу? — сквозь сжатые зубы процедил Чикибей глядя Добромиру в глаза.
Воевода не отвёл взгляда, он молчал.
— Я послал за ним сотню своих лучших воинов! Они достанут его живым или мёртвым, на земле или на небе! Но ты этого не увидишь.
Чикибей достал из ножен кривую саблю и стал приближаться к связанному пленнику.