Холодное осеннее утро тяжелым выменем нависло над Василичем — он проснулся в канаве, и моросило. Шикарнейший сон, будто он президент, был прерван дождем и криками близлежащих свиней.
Утро начинал Василич с идентификации — воспоминания себя, как минимум, вчерашнего:
— Кто я? Где я? Зачем я?
То ли столяр, то ли таксист, и точно не разведчик, Василич, в конце концов, вспоминал, что он фуражир на свинарнике.
Чертовски хотелось блевать. Довольно быстро добравшись до свинарника, благо канава располагалась аккурат в трех метрах, Василич оперся о косяк ворот. На воротах красовалась свежая табличка, предмет его личного творчества:
«Входящий, помни — Кормить свиней бисером строго воспрещается! Корми говном!»
Ниже висела еще одна- «Боевым гусям, голубям, петухам и комарам вход строго воспрещен!»
— Ччерт, где же блевонуть?! — неожиданно подумал Василич, будто раньше вопрос выбора места его беспокоил. Взгляд уныло скользнул еще ниже и обнаружил табличку «Да блюй прямо здесь!»
Василич на секунду удивленно вскинул брови, но они тут же упали вниз — все верно, вспомнил.
Эхх, утро начинается, как обычно. Хотя… ведь это же стабильность. Ведь это же стабильность, черт возьми! — хотел бодро выкрикнуть Василич, но не успел.