ВЕСНА В КАРАКАСЕ (Из книги «ВЕТЕР»)
Весна в Каракасе… Знойное низкое небо. Круп-
ные звезды ночами и аромат сгущенного воздуха.
Еще слова — амиго, кариньё, грасиас… — проплываю-
щие мимо сознания ручейками дикого меда. И, ко-
нечно, Луис — испанка до слез, без которой не было
бы ничего — ни неба, ни звезд, ни меда…
И все это было давно. Так давно, что порою не
верится, что это было, а если и было, — со мной, а не
с кем-то другим. В сущности, так и есть, ведь мы
непрерывно другие, и нужна лишь дистанция, что-
бы это ясно увидеть.
И все-таки это было. Эти короткие две недели,
отведенные нам для любви, заранее обозначенные
моим предстоящим отъездом, и потому особенно
очаровательные.
«Вот уеду и все!» — говорил я себе, лаская Луис.
И с Луис было то же самое. Ни капельки грусти я
не видел в ее глазах за все наше время, и это было
столь же необычно, как и прекрасно, если поверить
тому, во что верилось очень легко — она любила! Се-
годня это кажется странным — любить и не чувство-
вать грусти от неизбежной разлуки… Любить, оста-
ваясь сильнее самой любви… Любить и легко рас-
статься…
В аэропорту «Боливара», куда она поехала меня
провожать, перед самой регистрацией она всё же
спросила, приеду ли я в Каракас когда-нибудь сно-
ва, хотя, конечно, знала ответ.
— Зачем, Луис! — удивился я, гладя ее по головке. -
Ведь приеду не я, а другой, и ты это прекрасно зна-
ешь.
— Вот и хорошо! — в тон уронила она. — Тебя я уже
не смогу, а вот полюбить другого может получится.
— Ты — маленькая бестия! — объявил я, целуя тя-
желые веки девушки, опущенные для меня.
— А ты — виенто! — улыбнулась она в ответ, что на
испанском означало «ветер», и снова без малейшей
грусти.
Какая странная была любовь… Неотделимая от
настоящего и не желающая знать ничего о буду-
щем. И как просторно было на сердце в те уже
очень далекие дни, сравнить с которыми мне прос-
то нечего, хотя много я видел на своем веку.
Но весна в Каракасе, именно эта далекость, из ко-
торой вытекало всё остальное, в том числе, и Луис,
так и осталась недосягаемой другими веснами…
Как и сама испанка, единственная женщина в
жизни моей, для которой любовь и вечность были
одно и то же.