Коленки платьицем укрывши,
на островке тенистых грёз,
скучала тайна карих вишен
в шелках каштановых волос.
Струился с кисти акварели
на чистый лист её портрет…
Принявший чашу вдохновенья
из рук художника — поэт,
впитав нектар хмельного зелья,
обожествлял её в стихах…
Скрипач витая в облаках
дарил ей Моцарта творенья,
смычком волшебного скольженья,
с печатью грусти на устах.
Среди «поэзии застывшей»,
на островке Арбатских снов
открылась тайна карих вишен,
пленившим именем — Любовь.