Драгоценная Тома, однажды ты выйдешь из дома и увидишь закат, удивительный майский закат. Мы должны быть счастливыми — это уже аксиома, даже если нелепое время идёт наугад. Даже если сейчас нелегко (а возможно иначе?). Всё по классике дальше — не плачь, не жалей, не зови. То, что значило разное многое — больше не значит. Ничего не имеет значения, кроме любви. Подари её тем, кто реально нуждается в этом. И не требуй награды, читай — откажись наотрез.
У тебя в арсенале — шкатулка с ромашковым летом, карандашный вулкан, акварельный диковинный лес.

Драгоценная Тома, над нами слоистое небо, на краю пустоты распускается роза ветров. Мир суровых границ, нечудесный мирок ширпотреба нам диктует такое, что, кажется, он нездоров. То, что стоило слёз и бессоницы — больше не стоит. Оставайся живой, настоящей, и вся недолга. Как сказал, пролетая со свистом, один гуманоид: надо думать простое — моря, океаны, луга. Демиурги стоят на балконе, держась за перила: сделать, что ли, галактик? Увы — вдохновения нет.
У тебя непременно найдётся немного акрила для создания новых, вполне населённых планет. Пусть волшебники их как-нибудь где-нибудь приспособят, ибо чаша терпения, в общем, заполнена всклень. Я бы справился сам, но я глупый и маленький хоббит: перебои с орлами, карманцы, банальная лень. В Ривенделл по указу проложена узкоколейка. На вокзале народ обсуждает, как принято тут: у тебя необычное облако — облако-лейка. Изумрудные ливни, да-да, даже горы растут. В кладовой у меня завелись два прожорливых гнома, и, поскольку с приветом, тебе посылают привет.

Драгоценная Тома, однажды ты выйдешь из дома и увидишь рассвет. Удивительный майский рассвет.