Наташка
Батов.
Наконец она в этом городе. Путь опять выдался не близкий, и не легкий. Всё по той же схеме: дизеля, электрички. Двое суток пути, семь пересадок. Залы ожидания. Вокзальные буфеты. Страшное желание спать и просто помыться.
Но вот она в Батове: конец её мытарствам.
Наташка стояла у дверей средней школы города Батов. Она очень опасалась, что в городе школ будет несколько. И в какой из них директором работает Юрий Алексеевич, будет сложно узнать. Но, к её удивлению, в этом городке была всего лишь одна средняя школа.
Однако радость была преждевременной: двери школы оказались закрыты.
Что ж, ничего странного: семь часов вечера, 30 декабря. Только дурак будет в это время находиться в школе.
Наташка присела на лавочку, достала купленную булочку и стала потихоньку есть, запивая молоком прямо из пакета.
Наташа кушала. И постепенно тепло разливалось по её телу, она стала чувствовать себя уютно и спокойно, сидя на этой лавочке.
Дом. Ведь дом, там где тебе спокойно и уютно. Домом может быть всё что угодно: кресло в зале ожидания, реечное сиденье в вагоне электрички, даже вот такая лавочка.
Закончив свой нехитрый ужин, Наташка стала смотреть по сторонам. Вокруг был зимний пейзаж небольшого города: трёх-четырёхэтажные здания, небольшие магазинчики, всё украшено, всё сияет предновогодними огнями. Снующие туда-сюда люди, некоторые несут ёлки и пакеты с подарками. Что ж — это естественно. Новый год. Новый век. Миллениум. Интересно где она встретит Новое тысячелетие?
«Как там мама, папа» — думала девочка. Глаза стали наполняться слезами и в носу противно защипало. Все чаще и чаще она вспоминала родителей, дом, школу. Наташа скучала. Хоть и не хотела признаваться себе в этом, но она скучала.
— Наташа? — услышала она чей-то голос.
Девочка подняла глаза и увидела перед собой немолодого мужчину, среднего роста, в очках, вязанной шапочке и коричневой кожаной куртке.
Он стоял, и смотрел на неё.
- Наташа? — повторил он. — Наташа Герасименко? Меня зовут Юрий Алексеевич Гагарин. Мне сказали, что ты меня искала.
— Да, искала, — шёпотом произнесла Наташка. — А это и правда вы?
— Ну, наверное я, это я, — улыбнулся мужчина. — Могу паспорт показать.
— Как хорошо, что я вас нашла!
— Ну тогда пойдём, нечего мёрзнуть. Морозик, всё-таки: градусов 10−12. Он подхватил её спортивную сумку и жестом позвал за собой.
— А куда мы идём, — обеспокоенно спросила Наташа. — В милицию?
— Нет. Зачем нам милиция? — рассмеялся Юрий Алексеевич. — Мы идём ко мне домой. Ужинать, отдыхать, разговаривать. Не бойся, тут недалеко.
Поднявшись по скрипучей деревянной лестницы, старого двухэтажного дома, на второй этаж, Юрий Алексеевич открыл дверь и пропустив её вперёд, зашёл в квартиру.
Из комнаты с криком:
— Папка! Папка пришёл! — выскочила слегка растрёпанная девчонка, и повисла на шее у мужчины.
— Ну-ну, стрекоза, — улыбаясь сказал Юрий Алексеевич. — Повалишь ещё. Вон какая вымахала.
Девочка чмокнула отца в щёку и сказала:
— У-у, какой колючий, — и наконец отпустила его.
— Олюшка, познакомься, — сказал Юрий Алексеевич. — Это Наташа, одноклассница Вани из Князевска.
-Ух ты! Привет! Меня Оля зовут! Ты правда Ванина одноклассница? Как он там? Я так давно его не видела! А! Это же тебя ищут по всей стране? Ну пойдём-пойдём, расскажешь мне о своих приключениях. — и девочка ухватила Наташу за руку и попыталась куда-то утащить.
— Эй, стрекоза, — остановил дочку Юрий Алексеевич. — Ты, что не знаешь что с гостями делать надо? Ты её сначала в баньке попарь. Накорми, напои, да спать уложи, а потом уже расспрашивай.
— Я тебе, что Баба-Яга? — фыркнула Олюшка.
Юрий Алексеевич рассмеялся:
— Ну до полноценной Бабы Яги, тебе ещё далеко, но верной дорогой идёшь — вон какая растрёпанная.
Слушая шутливую перепалку отца с дочерью, Наташка рассматривала девочку.
«Вот ты какая, знаменитая Олюшка», — с теплотой думала она.
Выше ее ростом, но явно помладше на год или два, каштановые волосы, собранные в небрежный хвост на затылке, россыпь веснушек на носу и по щекам, и ярко-зелёные глаза, озорно сияющие из-под длинной чёлки.
— Всё, переболтала отца, — вздохнул Юрий Алексеевич. —  Идите-идите. Покажи ей ванную, а я что-нибудь на ужин сейчас приготовлю.
— Папаша! — с притворным возмущением воскликнула Оля. — Вы за кого меня принимаете: ужин давно на столе. И ждёт вас неоднократно гретый и перегретый.
— Ну, раз так, беру свои слова обратно: ты не Баба Яга, ты — Марья Искусница!
Олюшка фыркнула и потащила Наташку в ванную.
А Юрий Алексеевич сел на стул у телефонной полочки, поднял трубку и начал крутить диск. Некоторое время он вслушивался в длинные гудки, доносящиеся из трубки, затем на том конце провода ответили и Юрий Алексеевич сказал:
— Здравствуйте, девушка. Скажите ближайший до Князевска? … Да вы что! Как замечательно! А прибывает во сколько?.. В 19: 46… Чудесно! Забронируйте, пожалуйста три купейных места… Да-да… На имя — Гагарин Юрий Алексеевич… Нет девушка — я не смеюсь и не издеваюсь. Я вполне серьёзно: Гагарин Юрий Алексеевич, три билета… Да купе… Спасибо. И вас с Наступающим.
Он положил трубку и некоторое время смотрел на своё отражение. Из зеркала на него глядел уже далеко немолодой человек: седой ёжик волос, морщины вокруг глаз, складка у губ. Да и вообще, вид какой-то нездоровый: мешки под глазами, красные воспаленные глаза, цвет лица какой-то непонятный. А в последнее время, и сердце начало давать о себе знать.
«Хоть бы еще немного, хотя бы еще лет пять-семь, — думал он, глядя в глаза своего зеркального двойника. — Чтобы Олюшка опять одна не осталась.»
Юрий Алексеевич встряхнулся, отогнал плохие мысли прочь и снова взял трубку. Набрал несколько цифр.
— Девушка, добрый вечер. С Наступающим. Абонент 18−81. Примите пожалуйста молнию: «Наташа нашлась. Выезжаем. Встречайте 31-го. 19: 46. Гагарин.»