ВОЗВРАЩЕНИЕ (Из книги «ЕУ»)
Океан подобрался ко мне вплотную.
Он окружал мое сердце со всех сторон, а все остальное исчезло.
Все, что минуту назад я считал самым главным в жизни,
к чему стремился изо дня в день, ломая все на своем пути,
в том числе, и самое себя. И теперь все исчезло,
превратившись в бледную дымку, тающую на глазах.
А мое сердце, распустившись в небольшую лодочку,
тихо промолвило:
— Не бойся, Хозяин!
Я пронесу тебя сквозь эту воду,
я донесу тебя до земли…
Солнце трижды вставало и падало, пока среди бушующих волн
я не увидел полоску земли, и понял, что это — Спасение.
Чувства огромной любви и раскаяния пронзили меня насквозь,
и я больше не мог молчать. Упав на днище своего безмолвно
плывущего сердца, я начал сыпать безумным голосом:
— Прости меня, сердце! За то, что все эти годы,
я предавал тебя, не колеблясь… Терзал, убивал, глумился…
В угоду сверкающим погремушкам, к которым стремился
изо дня в день, ломая все на своем пути, в том числе,
и самое себя, заставляя тебя выживать под этим жестоким прессом.
Прости…
Я говорил, говорил, говорил, пока не очнулся
от глухого удара о землю и не обнаружил себя на суше.
А мое сердце, свернув лепестки, снова превратилось в сердце,
мгновенно исчезнув во мне.
Оглянувшись, я увидел мир.
Птицы фламинго перелетали с ветки на ветку,
невиданные плоды золотыми шарами свисали с высоких деревьев,
а вдоль желтого берега тянулись удивительно милые хижины,
наполненные людьми.
Спасенный, я вдруг подумал с обидой и горечью,
что, подарив мне жизнь, мое сердце все время молчало,
когда я обращался к нему с молитвой.
«Почему?» — повторил я грустно,
и в этот момент, раздвинув тугие ветви,
из леса напротив показалась женщина.
Ее крутые бедра, обтянутые красной повязкой,
ее торчащие к верху соски, ее длинные смуглые ноги…
Все встало на свои места, и я понял с проклятой ясностью,
что мое сердце намного мудрее меня,
ибо знало всю ценность роняемых мною слов…
Что, едва я буду спасен, все вернется на круги своя.
И что опять погремушки, сверкающие мишурой,
заполонят мою жизнь до последней капли.
И я непременно забуду о главном, что бьется в моей груди.
И я забыл.