14
Было уже далеко за полдень и мы работали в саду, когда послышался стук отпирающейся калитки, и хруст гравия на дорожке под чьими-то шагами. Я посмотрел на приближающегося человека, это была женщина средних лет опрятно, но бедновато одетая, с усталым, изнурённым лицом.
Она подошла к нам, окинула взглядом всю нашу компанию и спросила:
— Кто главный в детском доме?
Я поздоровался и ответил, что я являюсь директором Детского дома. Женщина окинув взглядом мой затрапезный рабочий вид, с сомнением посмотрела на меня, чем заслужила одобрительное хмыканье со стороны Екатерины Владимировны, не раз повторявшей, что директор не должен участвовать в различных садово-огородных мероприятиях, а также в ремонте приусадебного хозяйства, а должен выглядеть соответствующе своей занимаемой должности.
Я слегка покосился на Екатерину Владимировну, улыбнулся краешком рта, и повторил:
— Я директор этого детского дома. Меня зовут Юрий Алексеевич. С кем имею честь?
— Меня зовут Светлана Сергеевна, — представилась женщина.
— Очень приятно, — ответил я. — Чем обязаны вашему визиту?
— Я узнала, что здесь у вас, содержатся две моих дочери. Близняшки.
Мы с Екатериной Владимировной переглянулись Я посмотрел на женщину и сказал:
— Да, действительно, в числе наших воспитанниц есть две девочки-близняшки: Алёна и Вероника.
— Это мои дети! — сказала Светлана Сергеевна. — По некоторым обстоятельствам, мне пришлось оставить их несколько лет назад.
— И, что вы теперь хотите? — перебила её Екатерина Владимировна.
— Я хочу вернуть своих детей.
— Насколько я знаю, — Екатерина Владимировна взяла разговор в свои руки. — Насколько я знаю из личного дела девочек, их мать злоупотребляла алкоголем, вела асоциальный образ жизни, и отказалась от них когда им было по два с половиной года. Сейчас им уже более шести лет. Большую половину своей маленькой жизни они не знали, что такое мать и материнская любовь. Каким образом вы собираетесь вернуть детей?
Екатерина Владимировна, почему-то была настроена крайне негативно по отношению к внезапно нашедшейся матери близняшек.
Женщина, явно не ожидавшая такого приёма, растерялась.
— Понимаете, я уже более года не употребляю спиртного. Вообще, никакого и ни по какому поводу. Я не лечилась, не кодировалась — это моё сознательное решение. У меня есть жильё. Неплохая работа. Человек, который меня любит и согласен любить моих детей. И я очень хочу вернуть своих дочерей. Я ведь имею на это право? — она посмотрела на меня,
— Конечно имеете, — мягко, стараясь скрасить выпад Екатерины Владимировны, ответил я. — Но дело в том, что у нас, в нашем детском доме заведено такое правило: дети сами решают хотят они или не хотят быть усыновлёнными или возвращёнными в свои семьи.
— Но ведь это же неправильно! Всё должно исходить от родителей! — воскликнула женщина.
— Естественно, инициатива исходит от взрослого человека, и мы делаем всё возможное для усыновления или возвращение ребенка в лоно родной семьи. Но только в том случае, если ребенок сам, сознательно этого хочет.
— Но ведь это не по закону!
— Да не по закону, но поверьте мне мы найдём другие рычаги влияния и воздействия, чтобы детей вам не вернули, если они будут категорически против.
Женщина опустила глаза.
—  Я могу хотя бы на них взглянуть? — тихо спросила она.
— Ну конечно, можете! И не только. Общайтесь, встречайтесь, находите точки соприкосновения. И если желание воссоединиться будет обоюдным, мы приложим все усилия, для того, чтобы девочки вновь обрели мать и семью.
Женщина подняла глаза, и посмотрела сначала на меня, потом на Екатерину Владимировну, та, слегка оттаяв, улыбнулась ей и кивнула.
— Где я могу их увидеть? — спросила женщина.
— Не сейчас, всему своё время: у детей сейчас полдник. Да и мы собрались немножко почаёвничать, — я указал на столик под яблоней, где пыхтел дымящийся самовар, который растопил хозяйственный Михалыч. — Поэтому прошу вас, присоединяйтесь к нам, побалуемся чайком, а через пол часика, дети будут идти мимо по дорожке, на игровую площадку, тогда вы и сможете их увидеть.
Помыв руки в, висящем тут же на столбике, рукомойнике, мы расположились за столом. Михалыч разливал ароматный чай по чашкам, и мы пили его вприкуску с печеньем.
Женщина, сначала робко сидела на краешке скамьи, и не притрагивалась к чаю, но видя, как Михалыч, по-домашнему, как-то уж очень уютно, прихлёбывает обжигающий чай из блюдца, и каждый раз, жмурится, топорщит свои пышные седые усы и отфыркивается, как кот, она невольно заулыбалась, расслабилась, немножко освоилась и рассказала свою довольно-таки банальную и обычную историю, характерную для любого времени.
По молодости, Светлана Сергеевна кутила на полную катушку: пила, гуляла, не отказывала себе ни в каких радостях жизни, а в один прекрасный момент забеременела, и появились на свет две очаровательные девчушки, две близняшки, которых она пыталась содержать и как-то воспитывать до двух с половиной лет, продолжая вести весёлый образ жизни. Потом её лишили родительских прав, девочек отдали в приют, а после перевели в детский дом. Где-то год назад, она вдруг решила остепениться, и сама себе дала слово, что больше никогда в жизни не будет пить спиртного. Слово своё держит: не пьёт ничего, ни пиво, ни шампанское, ни по праздникам, ни по великим юбилеям. Устроилась на работу, получила комнату в общежитии, встретила человека, который во всём и всегда её поддерживает. И вот теперь, поговорив с ним, решила вернуть своих детей.
Пока мы слушали её историю, полдник у детей закончился, и они в сопровождении Татьяны Анатольевны, по дорожке, пошли в сторону игровой площадки. Первыми как всегда пробежали неугомонные Алёша и Серёжа, за ними чинно прошествовали Ксюша и Юля, задумчиво ковыряя в носу прошёл пухляш Мишка, прискакала моя любимица — Олюшка, забралась ко мне на колени, и сразу же начала, что-то рассказывать о том чем её кормили, и как птичка залетела прямо в детскую столовую. Последними, держась за руки, шли Алёна и Вероника.
Женщина не отрываясь смотрела на них. Девочки прошли мимо, и уже отошли на несколько метров, когда вдруг остановились, синхронно обернулись и посмотрели на нас. Несколько мгновений они рассматривали сидящую незнакомую женщину, потом с радостными криками:
— Мама!
— Мама!
Бросились к ней и повисли у неё на шее.
Женщина рыдая обняла девочек, поочерёдно целую то одну, то вторую: в макушки, в щёки, в лоб, в мокрые от слёз глаза.
Глядя на эту сцену, Михалыч, что-то задумчиво хрюкнул и отвернулся Екатерина Владимировна тоже смотрела в сторону, но я видел, как предательский дрожали её губы, и блестели из-под очков глаза. Честно говоря у меня самого, от всего увиденного, спазмом сдавило горло, и на глазах выступили слёзы.
Я обернулся к старшей воспитательнице:
— Ну что ж, Екатерина Владимировна, будем помогать вернуть детишек маме.
Она посмотрела на меня долгим взглядом и кивнула.
А женщина ничего не видя и не слыша вокруг, продолжала обнимать и целовать своих малышек.