Я всегда люблю бывать в этой маленькой деревеньке. Уж больно красиво здесь. Гарно по -своему. Когда едешь, с последней деревни, по обе стороны дороги, растут кусты. И сразу вспоминается детство. Возле нашей деревни, в моём далёком детстве, тоже вдоль дороги, ото всех концов росли кусты. Сколько там малины было, грибов — не надо было в лес ходить. Да и просто зайти посидеть в теньке в жаркую погоду одно удовольствие было. Кто-то подумает: сентиментальничает Лёха. Но мне кажется, что на таких сентиментах и держится корень народный. У каждого корень (откуда род пошёл) свой. И дай Бог каждому из нас подольше сохранить то, что нам оставили после себя наши прадеды и деды. Особенно в плане духовности и уважения к старшим. Да что-то я отступление маленькое сделал. На чём мы остановились? Ах, да! По поводу кустов. Сейчас уже лет тридцать моя деревня просматривается за пять километров ото всех сторон. Только шесть дубов-колдунов, да три берёзки остались. Не хочу грубость говорить…
А в эту деревеньку, когда едешь всё осталось в первозданном виде. Когда подъезжаешь к ней, слева на пригорке стоит маленький посёлок, а справа, около самой дороги, небольшое озеро. Подымаешься по дороге на пригорок, дорога поворачивает влево и сразу начинается эта маленькая деревенька. Справа по ходу километр, не больше, начинается лес, а слева, в низине, ещё одно небольшое озеро. А в конце деревни вдали виднеется и третье лесное озеро. Красота — неописуемая! Как тут сентиментальным не стать. Ну все, хватит сентиментов, перейдём к были.
Было начало августа. Уборка была в самом разгаре. Приехали мы со сватом на второй сенокос. Вернее, трава была уже скошена, высушена, а в тот день мы её сложили в копны. Трудная это работа — заготовка сена. Поскольку завтра утром сваток собирался в лес за грибами, то, что б не ездить, мы решили заночевать. У свата в этой деревне был отцовский дом. И родители отписали этот дом ему. Ну и как водится, во время работы, мы немного прикладывались к чарочке, чтоб веселее работалось. И после завершения работы собрали нехитрую закусь и повели неспешную беседу о житье-бытье под чарочку.
-Слышь, сваток, а ты не подустал на этом сене? Всё ж таки годы. Сколько тебе, больше шестидесяти?
— О братка! С моего года кони уже пять раз сдохли! А насчёт усталости. Да нет, нормально себя чувствую, видишь и чарочку с тобой выпиваю.
— А как насчёт бабс, сваток?
— У-у! Насчёт бабс, кто тебе правду скажет. А ты сам как насчёт этого? На сене что-то ты потел крепко. Слабоват, братка, стал, а? А ты ж за меня лет на пятнадцать моложе, или после той евреечки уже всё на полшестого?
— Какой евреечки?
-Какой, какой… Что ж ты мало пожил с ней, а?
— Пожил столько, сколько надо. Ровно три месяца, три недели и три дня
— Подожди, так это ж свиноматка столько носит, а потом поросится.
— Ну.
— Что, ну? Подожди, что ты мне тут мозги пудришь. Не настолько я пьяный.
— Ну.
— Подожди. Такая евреечка красивая и ты что ни разу?
— Ну. Ты ж сам сказал, что у меня на полшестого.
— Подожди. Ай, иди ты! Давай, наливай. Выпьем и будем спать ложиться, а то завтра рано вставать. Ты не пойдёшь в лес?
— Не, сваток. Я лучше в такой благодати лишний часок посплю. Давай, где твоя чарка. По полной наливать, или на полшестого?
— Краёв что ли не видишь?
— Понял сваток. Ну, давай, за твою деревеньку выпьем. Пускай она ещё лет сто простоит. Весной тут, наверное, красиво?
— Приезжай, посмотри. Конечно красиво.
Выпили, закусили и уже хотели ложиться спать.
— Тише, вроде кто-то идёт, — сказал сваток. И точно, открывается дверь и на пороге появляется высокий мужчина лет под пятьдесят. При усах, с лысиной.
— Добрый вечер в хату, — поздоровался он
— Здорово, здорово, Никола! Во Лёха, знакомься, это мой сосед. А это, Никола, сват мой.
Я поздоровался с Николаем.
— Ефимыч, я чего пришёл, — обратился Никола к свату, — может в баньку пойдёте. Хорошая банька сегодня получилась! Пар отменный.
— Не, Никола, баньку я уже в таком состоянии не потяну. Спасибо.
— Так может, Ефимыч, просто пойдём, посидим по-соседски?
— Лёха, ты как думаешь? — спросил меня сваток
-А что тут думать, раз зовут- пойдём сходим. Только, Никола, у нас «Золотой запас» закончился.
— Лёха, не волнуйся, всё найдём, — ответил Никола.
И пошли мы к соседу, который жил через дорогу. Заходим. Там уже стоял накрытый чисто деревенский стол. За столом сидел или брат Коли, или швагра (я уже не помню). Мы с ним чинно поздоровались и с их жёнами тоже. Что мне понравилось, так это тёртая бульба в большой тарелке. Прямо целая гора и салат из перьев лука со сметаной. Точно, как в детстве бабуля готовила. И опять потекла неспешная беседа под чарочку. На этот раз вино пили.
— Лёха, а ты откуда родом? — спросил меня Никола. Я ему ответил.
— О! — воскликнул Никола, — так я же знаю те места. Я в молодости комбайнером там работал.
— Я, Никола, там всех комбайнеров с детства знал, что-то я тебя не припомню.
— Так я ж, Лёха, один сезон на «ДОН-1560» работал помощником. Помню поехали мы в соседнюю деревню. Напротив мастерской через речку деревня находится. Сам знаешь, раньше огороды- это кландайк для комбайнеров. Водки, самогонки- пей не хочу. Ну, основной мой уже лыка не вязал, пришлось мне за штурвал комбайна сесть.
— Вот, Никола, почему везде руль зовётся, а на комбайне — штурвал? — спросил Ефимыч
— Слушай, сваток, ты такие глубоконаучные вопросы Коле больше не задавай. Хорошо?
— Хорошо не буду. Просто «штурвал», он ещё кое- где применяется.
— Ой не смеши ты нас, сексолог хренов. И что дальше, Коля, сел ты за штурвал.
— Огорода два я нормально отработал. По ходу, правда, отхлёбывал самогоночки. И наступил момент, когда мне показалось, что я не на маленьких огородных участках работаю, а на бескрайних просторах казахстанской целины.
— Коля, ты ж там некогда не был, — вставил Ефимыч.
— Ефимыч! Имею я право на фантазию?
— А, ну если только фантазии.
— И вот, благодаря этим фантазиям, други, я снёс два туалета и, чуть было, угол хлева не зацепил. Езжу я по «целине», гляжу после одного из поворотов, бабка за комбайном с граблями бежит, кричит, граблями размахивает. Я думал копнитель забило, бабка хочет очистить. Остановился тихонечко, сошёл с трапа, только к бабке лицом поворачиваться, а она меня граблями: «А! Ирод! А где ж я с… Буду?! У меня ж хозяина нету. Кто мне „домик“ сделает?!»
Пришлось потом бабке «домик» делать. Так что, Лёха, я на всю жизнь запомнил ту командировку в ваш колхоз.
Сидели мы ещё с час, попивали винцо, вели неспешную беседу. Но вот вино выпито, были все рассказаны, алкоголь берёт своё, как не крепись. И вот тут и произошла самая интересная хохмочка. Вышли мы втроем6 я, сваток и Никола. Рядом с хатой колодец, возле колодца высокий дуб. Стоим, курим. Никола вдруг говорит:
— Да, Лёха, хорошо тут у нас в деревне, особенно весной…
Я не успел ничего ответить Николе, как сваток в унисон ему
-… И воробьи поют!
Я отвернулся, зажал рот ладонью, чтоб не заржать от смеха, благо было темно.
Так что, уважаемые други, если кто захочет послушать, как поёт воробей в вашей деревне, делайте следующее:
Выпиваете литр водки на двоих, потом три литра вина на четверых. И, как говорит один мой друг, будет 100% результат. Услышите именно воробья!
А поёт он красиво, лучше, чем любой соловей!