Её имя — из тех имён, которые очень зримо и очень остро опровергают расхожее понятие о том, что «незаменимых — нет»…
И три прошедших после её ухода года — только подтверждают это.
«Вместе с ней закончилась великая эпоха российской культурной жизни» — единодушно признали тогда СМИ.
Почти 60 лет возглавляла она Пушкинский музей и была настоящим ХРАНИТЕЛЕМ КУЛЬТУРЫ!
Как всем нам сейчас не хватает именно ХРАНИТЕЛЕЙ!
30 ноября — День Памяти Ирины Александровны АНТОНОВОЙ!
Она была удивительно ЦЕЛЬНЫМ ЧЕЛОВЕКОМ.
Уверена, именно эта цельность позволила ей прожить такую долгую
(99 лет!) и наполненную (практически до последнего дня наполненную!) жизнь.
В её жизнь вместилось многое…
Она прожила свои детские годы в Германии, где отец работал в советском торгпредстве и где она прочла в оригинале Гёте, Шиллера и Гейне…
Она училась в Московском институте философии, литературы и истории — легендарном ИФЛИ! — который вошёл позднее в состав МГУ…
Она работала медсестрой в годы Великой Отечественной, которую она закончила в звании младшего сержанта медицинской службы…
Она была операционной сестрой и ассистировала большей частью на операциях, проводимых ночью и рано утром — днём она была студенткой…
Она закончила учёбу в Университете весной победного 1945 — го и была направлена в Госудаственный музей изобразительный искусств
им. Пушкина, который стал её бессменным местом работы и которому она отдала 75 (!) лет своей жизни…
Она дружила со Святославом Рихтером, вместе с котором они основали знаменитые «Декабрьские вечера» — прекрасный фестиваль, объединяющий многие виды искусств и ставший на многие десятилетия одним из притягательных центров истинной КУЛЬТУРЫ…
Она 64 года прожила в браке с Евсеем Ротенбергом — не только мужем, но и другом, соратником, духовно близким человеком! И брак этот был озарен и радостью любви и единомыслия, и горечью за единственного сына — инвалида…
Она знала в совершенстве немецкий, английский, французский и итальянский…
Но — главное! — её родной русский был прекрасен и литературен, и слушать её всегда было наслаждением!..
Она всегда считала себя атеисткой, никогда этого не скрывала, но её нравственные нормы, её внутренний «кодекс чести» вызывали глубокое и истинное уважение и у верующих!
Её искренность перед самой собой и её удивительная человеческая цельность — такие необходимые качества по дороге человека к Богу…
Она очень любила песню «Мой путь» (My way)…
Я прожил жизнь,
Я объездил полмира…
Но, что гораздо важнее,
Я прошел СВОЙ путь…

Я всегда хотела увлечь искусством, а не сухо излагать факты, которые можно прочесть в энциклопедии.
Самое поразительное в искусстве — возможность по‑новому взглянуть на вещи, которые, казалось бы, хорошо знаешь.
Великие произведения вечны, вы всегда будете открывать их заново.
Этот феномен Андре Мальро называл «непредвиденным бытием».
Художник может быть внешне успешным, но при этом быть полной бездарностью. Он может быть внешне не успешным, но при этом быть абсолютным гением. Настоящий талант жирком не заплывает.
Но всегда были и будут художники, которые выполняют волю любой власти и прислуживают режимам. Обычно это слабые художники.
Сейчас любой дурак может привезти на выставку все, что захочет, хоть кучку дерьма (такое, кстати, уже бывало), и положить перед картиной великого мастера — вот, мол, какой он смелый.
Но мы предпочитаем убрать за ним. Потому что это не есть современное искусство.
Кончилось создание прекрасного — разве вы не замечаете?
Возникло антиискусство. Я констатирую это без отрицательных знаков: искусство трансформировалось во что-то другое.
И скоро этому продукту придумают название.
Через всю историю мирового искусства проходит образ матери, а значит, образ любви. В сегодняшнем искусстве его стало меньше. К сожалению.
Оказалось, что сейчас искусство не нуждается в людях, оно сегодня нуждается в конструкциях, которые лязгают и напевают…
Ну скажите мне, зачем человеку дом в пятьдесят комнат?
Даже если у тебя большая семья, то тебе хватит четырех, ну максимум шести комнат.
Когда у человека пятьдесят комнат, это говорит о неправильном понимании того, для чего он родился. Он и родился для этих пятидесяти комнат, чтобы их обставлять, убирать и украшать. Это же страшно непродуктивная жизнь.
Если бы ты усыновил пятьдесят детей и расселил их по этим комнатам — это одно, но иметь эти комнаты «для себя» — не понимаю.
Я знаю на опыте собственном и моих друзей, людей, окружающих меня, что самое главное — стараться ни в коем случае
не потерять те ценности, в которые вы верили, которые оправдали себя на протяжении вашей жизни.
Знаете, почему я долго живу? Потому что на разных этапах —
и когда заблуждалась, и когда просто не знала правды — я была ИСКРЕННЕЙ ПЕРЕД САМОЙ СОБОЙ.
Не было того, что больше всего угнетает, разъедает душу, здоровье, клетки — лжи существования.
Когда для себя ты один, а для других — другой.
На мой взгляд, лучше жить так, словно никогда не умрешь.
Не в том смысле, чтобы расслабиться и ничего не делать, мол, потом успею, а наоборот — каждый день совершать маленький шажок вперед, чтобы завтра продвинуться ещё дальше.
Вы будете смеяться, я долго, лет до 90, о смерти не думала вообще.
В голове сидела смешная мысль, с какой стати я должна умирать?
Я приняла многое, что на моём веку в стране произошло,
и при этом далеко не всегда согласна с тем, как дело движется сейчас.
Но это всего лишь моя жизнь и моя оценка.
Знаете, с чем я ухожу на тот свет и что меня огорчает?
Ужасное несовершенство человека. Он способен на всё:
закрыть своим телом амбразуру, совершить невероятное открытие, забраться куда угодно.
А добра в нём мало…
Ирина АНТОНОВА.