Всё подлинное тихо и неброско,
не в замке, а в зелёном шалаше.
А это ведь и вправду так непросто —
большую радость вырастить в душе.
Вздохну над строчкой, над бутоном ахну,
погреюсь у случайного огня…
А то ведь я без радости зачахну,
или она зачахнет без меня.

Чтоб никогда не прервалась нить,
что нас ведёт, скрепя —
я нажимаю на «сохранить»
где-то внутри себя.

Знаю, в реальности так нельзя,
но через все клише —
я нажимаю на «взять в друзья»
всё, что мне по душе.

А чтоб никто не смог разозлить,
радость во мне убить —
я нажимаю на «удалить»
всё. что нельзя любить…

Любовь, переодетая весной,
цветами, снегопадами, закатом…
Она всегда как мой сурок со мной,
хотя лежит неузнанно под катом,

до той поры, пока её прочтут,
пока нажать на клавишу решатся.
А мне привычно за свою мечту,
за вечность как за поручень держаться.

«Всего прочнее на земле печаль»…
О, олово расплавленного слова!
А ты, моё отчаянье, отчаль,
я жизни парус расправляю снова.
… показать весь текст …

***

Эти горькие чёрные линии,
в перечёркнутом небе паря,
в ожидании первого инея…
Геометрия ноября.

Сердце плачет — поди утешь его,
отыщи в этой хмари щель.
Из-под стёртого, облетевшего
проступает костяк вещей.

И агония — как симфония…
В этой точности, чистоте
… показать весь текст …

Кивает мне каждое утро: «Здравствуй!»
А спрошу — обязательно даст ответ.
Качнёт зелёным своим убранством:
Вниз — это «да», влево-вправо — «нет».

Проснулась, смотрю за оконную сетку —
заледеневший бисер дождя
как жемчугом всю разукрасил ветку:
«вот, полюбуйся, то всё для тебя!»

А ночью брезжат в волшебном туманце,
в фонарном мареве неясны:
«Спокойной ночи, и пусть тебе снятся
самые-самые красивые сны…»