Бывает, что кончаются слова. Тогда глаза — особенно прозрачны. Одежда — не в размер и так невзрачна, что ходишь словно ранняя вдова. Движения спокойны, бег сонлив, ведёшь машину только в правом крайнем. Пожизненно теперь живешь за краем, хотя бы раз его переступив.
Но вот проходит месяц или два. Ты приучила тело к послушанью. И тонкостью его, слегка за гранью, черпаешь ниоткуда силу льва. Тебе не страшно, потому что страх — он признак обладания и власти. Необладанье — это тоже счастье, твоя свобода на семи ветрах.
Бывает, недостаточно прошло. И времени, и чувств, и километров. Тебя полощет семикратным ветром, и пробивает вечное сверло. Смирись, рассмейся, всё прими, как приз. И ранним утром выезжай в дорогу.
…А если не отпустит понемногу, то всё равно — рассмейся и смирись.

Я не знаю, как это — вдруг разлюбить в четверг,
после сотен вторников сна на его плече.
Вот кофе, он несёт его, например,
когда ты проснулась и хочешь погорячей.
Вот речка, вы долго ехали в никуда,
и грудь под купальником после воды — как завтрак,
и если бы он потрогал её тогда,
обратно бы вы доехали только завтра.
Вот утро, такое будничное, среда,
в смешном одеяльном коконе два балбеса,
а где-то на кухне — красное и еда,
часть чрезвычайно трепетного процесса…

А потом приходит вторник числом сто пять,
… показать весь текст …

Я хочу вступить в эту секту правых, тех, кто точно знает, когда и где. Умываться первой, ложиться справа, проверять, во что ты сейчас раздет. И моститься в поисках заземленья, зажимать подушку и думать сон. Не начать внезапно туманным зрением проверять, в зарядке ли телефон. И замки закрыты ли, очутиться почему-то в кухне и пить вино. Ну, и раз сейчас всё равно не спится, запускать колечками дым в окно.
Я хочу, но… Но.

Всё возвращается на круги своя, в известный спектр простых вещей. Сухие вина не пьются — кислые, еда — не будем о ней вообще.
Есть только ночь, фонари и дамочка, ей завтра стукнет 147, хотя не скажешь — такая лапочка, глаза молоденькие совсем.
Но век угадывается по нервам, по взгляду мутному, по часам, по сигарете, давно не первой, с которой пепел слетает сам.
Машина временно припаркована, на тротуаре да кое-как.
Она сидит воробьино, скованно — и ловит всякий малейший знак.
звонок ошибочный, с…
… показать весь текст …

…когда я приезжаю, — тишина. Не пахнет абрикосовым вареньем… Вообще едой не пахнет, и до сна иду пройтись местами преступлений —
скамеечка про первый поцелуй, шелковица про содранную кожу…
(«Хорошая, родная, не балуй» — бабулю предсказуемо тревожит взросление внезапное моё, моё непонимание запретов… и блинчики с черникой подаёт, как панацею, лечащую это.)

…когда я приезжаю — холодок — бежит по полу, трогает колени…
И спаленка с периной в потолок уже не тянет, призывая к лени, а так себе — прик…
… показать весь текст …