Неспешно снимая кожуру времени, ее будни катились по глухим переулкам обыденности, которые были вымощены камнями разных по размеру обязательств. А выходные, пролетающие по ухабам домашних дел и неровностям семейных отношений, перетекали в рабочие будни, мало чем от них отличаясь…

Говорят, если человек не может найти время для отдыха, то рано или поздно ему придется искать время для болезни. Слышали?

Жила-была девочка, которая давным- давно разучилась отдыхать. Почему? Быть может потому, что не очень любила себя. Или потому, что рано научилась быть сильной и ни на кого не расчитывать. А может еще и потому, что просто не знала, что бывает как-то по-другому. Но вот только, подменяя день за днем чувства без мыслей мыслями без чувств, а отдых занятостью, девочка однажды заболела. Как заболела? Сперва она утратила интерес ко внешнему миру, потом у нее нарушилось чувство собственной значимости, а позже появилась внутренняя пустота, в которую и заползла болезнь.

В 1915 году Зигмунд Фрейд написал статью о меланхолии (слово, которое сейчас почти не употребляется), «Печаль и меланхолия», где описал меланхолию как состояние человека, при котором бедным, жалким и пустым становится его собственное Я. Человек чувствует, что он что-то утратил, потерял, но что именно… не понимает и не может описать. Так вот, меланхолия, это то, что предшествует многим нашим болезням. Она, как звоночек на двери, который извещает о том, что гости уже на пороге.

У любой болезни есть своя цель, как бы странно это не звучало. И у каждого человека тоже есть своя цель (предназначение или миссия), осознаваемая им или нет. И эта цель соотносится с «программой», заложенной его родителями, значимыми для него фигурами, средой первых и последующих лет жизни, его талантами, ресурсами, потенциалом роста, желаниями и потребностями в строго взвешенных пропорциях. И если человек отклоняется от своей цели (предназначения, миссии), нарушает пропорции «даю/беру», баланс «хочу"/"могу"/"надо» и не использует отмеренные ему таланты и умения, то он начинает расходовать и опустошать свое «Я» до тех пор, пока его реальность не станет распарывать по швам какая-нибудь телесная или душевная болезнь, возвращая его к самому себе и к тому, от чего он случайно или не очень отклонился.

Наша слабость заключается в том, что в ней есть необходимость. А слабыми мы позволяем себе быть лишь тогда, когда болеем. Болезнь — это тот тонкий, поломанный, местами щербатый, но относительно безопасный тротуар по краям дороги нашей бешено летящей куда-то жизни, попадая на который, мы начинаем двигаться в своем собственном темпе и думать о том, куда мы идем и зачем…

клинический психолог