Последний снег в ночи. А завтра
Не будет белых островов.
От предназначенной утраты
Всё меньше остаётся слов.

И дело в снеге и не снеге.
Молчание — священный круг,
Где альфа сходится с омегой
В свече сомкнутых кем-то рук.

Хлопотала. Завтра Пасха.
Красоту создать пыталась.
Согревала тесто лаской,
Ублажала маслом талым.

Куличам устроив отдых,
Образам свечой горела.
Золотился солнцем воздух,
За окном пичуга пела.

Мир просочился сквозь ресницы.
Берёзы ветка чуть дрожит
Под малой тяжестью синицы.
И больше не о чем тужить.

Есть солнце, воздух, пробужденье
И счастье от того, что я
Ещё дружу с родной мне тенью,
Держась за острые края.

Тонким месяцем яблоки режу,
Пахнет лунным вареньем в ночи.
Повседневности жилистый стержень —
К безмятежности зрелой ключи.

Дышат стены сосновым покоем,
Тают окна в соседнем дому.
Огонёк под кастрюлей покорен
Всем подряд и вообще никому.

Так о чём я? — О Дальнем, Далёком —
Непокорном, как свет или тьма.
Он по жилам бежит кровотоком,
Делит нас на родные дома.

Зацепилась за ветку луна.
Подсобить что ли взглядом лукавым?
Мне лукавость весною дана,
Талых вод прописные канавы.

Вот и сдёрнула с ветки луну,
Зафутболила в звёздные кручи.
Ухмыляется ветер: «Ну-ну…»,
Передвинул в лохматые тучи.

Только мне его финт нипочём —
Вешний воздух весною клокочет.
Лично мне про неё Сукачёв
Так азартно поёт! Очень-очень!