Я утро бы встречать хотела с Фетом,
чтоб он меня приветом разбудил,
и в ночь огня не отпустил при этом,
чтоб тот не плакал, если уходил.
А с Пастернаком жечь свечу под вечер
и плакать, плакать в каждом феврале…
А с Маяковским бы — в Париж навечно,
на купленном в Европе шевроле.
А с Мандельштамом — быть навеки в бренде,
на морду зла поставивши печать,
и верить — все лишь бредни, шерри-бренди,
и только книги детские читать.
С Есениным бежать за жеребёнком,
кормить коров, жать лапу кобелям,
берёзки бы причёсывать гребёнкой,
носиться по лугам и по полям.
Беситься — с Сологубом, с Достоевским,
и с Грином — поклоняться миражу…
А что вот делать с Быковым, с Гандлевским —
я как-то сразу не соображу…