Ведьмочка

Километрах в двадцати от села Непа, что стоит на левом берегу реки Нижняя Тунгуска, находилась деляна, где заготавливали дрова на зиму для больницы, сельсовета, школы и прочих учреждений. На краю этого же села была и база нашей геодезической партии. Моя бригада собиралась весной выезжать в тайгу на работу, и пока рабочие загружали имущество в вездеход, я прощался с коллегами, в кружках булькала огненная вода, произносились тосты. Неожиданно на территории базы появился какой-то бородатый тип лет сорока. Несмело приблизился к нам, с завистью косясь на бутылку с водкой- явно, гражданин был с тяжёлого похмелья. Рядом с ним бежала небольшая чёрная беспородная собачонка. Мужик громко материл собаку и то и дело норовил пнуть её. Псина, поджав хвост, отбегала в сторону, а потом снова жалась к жестокому хозяину. — Мужики, здравствуйте. А кто у вас начальник? — Мы все тут начальники!- гаркнул в ответ мой коллега. — Да я слышал, что вы в тайгу собираетесь. Мимо деляны леспромхозовской не будете проезжать? — Ну да, рядом проедем. — А меня не захватите с собой? Я тут продуктами затарился, пешком на себе не унесу, а в леспромхозе сейчас техники нет. — Ну, давай по-быстрому загружайся, подкинем тебя на деляну. Как звать-то тебя? — Лёха. — А волкодава твоего? Что ж ты с собакой так обходишься? — Ведьма её зовут. Только беспонтовая она- ни охотиться, ни охранять. Наверное, сожру её когда-нибудь- ощерился он. Мы переглянулись. По-видимому, каждый подумал: «вот придурок!» Мужик потрусил под горку в деревню, а через полчаса притарахтел мотороллер «Муравей», привезли его и какие-то мешки. Я залез в кабину, а моя банда и Лёха с Ведьмой уселись сверху на вездеходe. По раскисшему зимнику мы с трудом доползли до деляны. Там стояла избушка, а на площадках, свободных от леса, сложены поленицы дров. Лёха спрыгнул с вездехода и всплеснул руками: — Вот гад! Что натворил-то! Все дрова раскидал и в избушке напакостил! — Да-а, брат, работы тебе тут не меряно… В избе было всё перевёрнуто верх дном: матрац порван, посуда разбросана, печка железная валялась на полу, дверь перекошена. Похозяйничал хорошо медведь, пока Лёхи не было. — Мужики, оставьте мне ружьё какое-нибудь, а?- взмолился Лёха. Но кто же отдаст своё оружие незнакомому человеку, который, к тому же, нам был совсем даже несимпатичен. Попрощались и уехали работать, оставив Лёху и Ведьму одних. Прошло месяца два, нам, по какой-то причине, пришлось выехать на базу. Неожиданно у магазина встретили пьяного Лёху. Рядом с ним была и его Ведьма. — Что, не сожрал свою собаку? — Да вы что? Как можно? Она же мне жизнь спасла, Ведьмочка мой любимая… Лёха обнял собачонку, прижал к себе и стал ласкать, гладить её. Ведьма от радости закрывала глаза, прижимала уши, облизывала руки хозяина, и, если у морды и бывает выражение счастья, то как раз у Ведьмы так всё и выглядело. -Рассказывай, Лёха! — Ну, вы уехали, я навёл порядок в избушке, собрал, как мог, поленницы снова, а ночью пришёл медведь. Ведьма в доме под нары забилась, а я в таз стучал, но медведю всё было пофиг: раскидал поленницы, в окно заглядывал. Ужаса я натерпелся!!! И так каждую ночь. Днём он, видно, отоспится, а ночью в гости приходит. Пытался я ему Ведьму скормить, думал- отстанет, а она так визжала и отбивалась, что не смог вытолкать на улицу. Через неделю решил я в деревню идти- пусть хоть ракетницу выдадут. Рано утречком двинулся я в дорогу, думал- косолапый где-нибудь отсыпается. Хрен там! И часа не был в пути, как навстречу мне выходит здоровенный медведище- тот самый, что хулиганил и в окно заглядывал. Я встал, как вкопанный, Ведьма исчезла куда-то. Я ведь- подлец такой- бил её всё время и не кормил совсем. Стою я, значит, а медведь ко мне, не спеша, бредёт. Понимает, что никуда не денусь. Снял я энцефалитку, взял её в одну руку, а в другой нож сжал. Решил, когда подойдёт вплотную, брошу ему в морду куртку и сразу же ножом ударю. Но, чем ближе медведь подходил, тем страшнее становилось. И тогда заорал я, заблажил дурнинушкой: — Ведьмочка!!! Любимая моя!!! На помощь, Ведьмочка!!! И, верите, выскочила из леса моя собачка и давай вокруг медведя прыгать и лаять так звонко, что у меня уши заболели. А медведю-то ещё неприятнее. Хотел он её лапой зацепить, так она крутится вокруг него, ускользает. Стою я, не жив, не мёртв. Вот, думаю, сейчас Ведьму убьёт, а потом и за меня возьмётся. А медведь ярился-ярился, да и побежал от Ведьмы- отступил с позором, значит. Вернулась ко мне моя ненаглядная, дышит тяжело. И обнял я её, заплакал, говорю ей: — Ведьмочка, простишь ли ты меня когда? Вот ведь собака, а душа у неё- не всякий человек такую имеет. Могла бы сбежать, кинуть меня, припомнив все обиды, а она жизни не пожалела, бросилась защищать. Это ж какое сердце храброе и незлопамятное в таком маленьком тельце бьётся! Я её теперь кормлю всегда. Себе бутылку не куплю, лишь бы Ведьмочка сытая была.